— Ты не надела бюстгальтер, — шепчет Левицкий, и в его голосе слышится смесь задорного веселья и почти незаметной злости. — Собиралась кого-то соблазнить?

— Несмешная шутка, Ян. У платья открытая спина, поэтому.

Я пытаюсь отстраниться, но бывший прижимается ещё сильней, так что моя попка теперь трётся о его пах. Он наклоняется, прикусывая мочку моего уха, и стягивает лямки с плеч, поглаживая пальцами обнажённую кожу. Я задыхаюсь от его близости, когда пальцы Левицкого забираются под юбку, сжимая ткань трусиков по бокам. Он разворачивает меня к себе лицом.

И уже становится неважно, я ли первая схватила за его рубашку, дрожащими пальцами пытаясь расстегнуть оставшиеся пуговицы, или он зажал мои волосы в кулаке, притягивая ближе. Неважно, как всё началось. Сейчас волновали только его губы, впившиеся в мою шею, покусывающие чувствительное место.

Ян всегда любил оставлять отметины на моей шее, плечах, груди. Ему нравилось дразнить меня, провоцировать, доводя до грани между бессильным гневом и безумным желанием, пока он не стаскивал с меня одежду, чтобы ощутить жар тела, плоть к плоти.

Вот и сейчас, бывший руками скользит по моей спине, находя и расстёгивая молнию на платье, которое уже задралось до бёдер. А я поддеваю пальцами ремень на его брюках, забираясь под пояс и резинку трусов, нащупывая кончик члена, который уже стал влажным. Провожу по головке ствола подушечкой большого пальца. Его губы перемещаются с моей шеи ко рту, и от этого поцелуя перехватывает дыхание.

— Расставь ноги шире, — требует он, и я исполняю сказанное.

Трусы растягиваются до предела, приятно впиваясь в половые губки, пока бывший не отодвигает их в сторону. Ахаю, когда, наконец-то чувствую, как он обхватывает мою промежность ладонью, раздвигает пальцами взбухшую плоть, и находит средним пальцем клитор. Такое долгожданное прикосновение мужских пальцев, заводящее, подстёгивающее желание. Покачиваюсь навстречу его руке, сильней потираясь о палец. Волна возбуждения захлёстывает меня, посылая электрические разряды от ставшей центром всего точки по изнывающему по ласкам телу.

Мне до одури хочется почувствовать, как его ствол вторгается в меня резко, мощно, снова и снова. Пока мы оба не утонем в пучине наслаждения. Но, бывший только продолжает дразнить меня, распаляя, медленно продолжая поглаживать бугорок и более не давая возможности сделать ни малейшего движения.

— Я чувствую запах твоего возбуждения. Чувствую, как сильно ты намокла, Ника. Знаешь, что будет дальше? — спрашивает Ян, обхватывая меня второй рукой за талию, потому что мои колени уже начинают подкашиваться. — Я возьму тебя пальцами, так чтобы ты кончила на моей руке. Чтобы слышать твоё тяжёлое дыхание.

— Ещё, — стону я умоляюще.

— Ты всё ещё так быстро заводишься, Жуковская, — поднимая подбородок, заглядываю в его серые глаза. И с наслаждением замечаю, как расширяются его зрачки. — И надеюсь, всё ещё также великолепна, когда потеряна в оргазме. Скажи мне, чего хочешь ты?

— Тебя.

— И всё?

— Тебе этого мало, Левицкий?

Руки мужчины покидают моё лоно, он сдвигает верх платья вниз, оголяя груди, сжимает их ладонями, пощипывая соски. И я всхлипываю от вожделения, скопившегося во мне за весь этот вечер, и усиливавшегося сейчас многократно.

— Неужто я предел твоих желаний, Ника?

— Сейчас… Да.

— Мне нравится это. Когда ты такая податливая, — хриплым от исступления голосом говорит бывший. — Всё ещё ненавидишь меня?

— Ненавижу, — шепчу ему в губы. — Ненавижу за то, что ты делаешь со мной. Потому что больше никто на это неспособен. Прекрати дразнить меня, — прошу я, дотрагиваясь до его волос.