Понятия не имею, как долго мы молчим, но никто и не пытается нарушить это молчание, потому что мы оба злимся друг на друга. За это время я успеваю посчитать количество бутылок, поделить их на классификации, пожалеть о сказанных словах и поклясться больше никогда не вести себя так глупо.

— Вино или шампанское? — неожиданно нарушает тишину Ян.

— Вино, — равнодушно отвечаю я.

— Красное или белое?

— Розовое, сухое.

— Раньше ты предпочитала красное полусладкое.

Стало удивительно и приятно, что он до сих пор помнит такие мелочи. Но, в ответ я говорю только:

— Раньше я и тебя считала идеальным. Многое изменилось, Левицкий.

Бывший подозрительно мягко улыбается, поднимаясь и доставая с полки бутылку розового вина. Усаживается обратно, ловким движением откупоривая пробку, делает глоток, и откидывая голову на деревянный ящик передаёт бутылку мне.

— До сих пор ведь считаешь, Ника.

— Нет, — я мотаю головой, чувствуя, как на моих губах расцветает ответная улыбка. Ян всегда умел с лёгкостью превратить напряжённую ситуацию в спокойную. — И нет, я не собираюсь напиваться с тобой, при родителях.

— Твоих родителей тут нет, золотце. И сомневаюсь, что они будут искать нас, пока длится ужин.

— Ой, ладно, твоя взяла, — отмахиваюсь я, забирая вино. — Но, если что-то случится, во всём виноват ты.

Отпиваю немного, передаю обратно. Ещё несколько раз бутылка розе переходит из рук в руки.

— Злишься? — зачем-то тихо осведомляюсь я.

— Не знаю, — пожимает плечами он. — А ты?

— Конечно. Ты же запер нас в подсобке, — хихикаю я.

— Но, мы здесь из-за тебя, Жуковская, — возражает Ян, выхватывая бутылку.

И вот вновь обычный разговор норовит превратиться в уже привычный спор. Такой, когда мы расшвыривались словами и каждое было пламенное, выверенное и острое, как копьё. И во время подобных раздоров и разногласий в его глазах сверкали молнии, а сильные пальцы впивались в мои плечи. Раньше было так. Всегда. Но теперь… я не знаю, к чему всё это приведёт. И несмотря на это, мне нравится происходящее. И нахождение рядом с бывшим вдруг перестаёт казаться таким напрягающим и неуютным.

— Мы когда-нибудь сможем просто поговорить? Без ссор и перепалок? — зачем-то спрашиваю я, и тут же прикусываю губу, отводя взгляд.

— У нас никогда ничего не было «просто». Но, мы можем попробовать, — выгибая бровь и буравя меня лукавым взглядом предлагает мужчина.

16. Глава 16

Ника.

— Ответь честно, зачем разыграла этот спектакль с Мариной? А потом сама же испортила свой фарс.

— Как ты понял? — удивляюсь я.

— Ты такой ребёнок, Ника. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы клюнуть на подобную чушь. Актриса из тебя никудышная, и провалилась ты сразу же, как начала говорить.

— Какого фига ты тогда с ней флиртовал? — тут же злюсь я, вскакивая на ноги, упирая руки в бока и нависая над Яном. — Ты просто невыносим, Левицкий!

— Ты не ответила на мой вопрос, — спокойно отвечает бывший.

— Хотела проверить, поведёшься ли ты на очередную потаскушку! — огрызаюсь я в ответ.

Отворачиваюсь к полкам и принимаюсь выбирать новую бутылку вина, взамен опустевшей, под громогласный хохот мужчины.

— Я не флиртовал с ней, — вдруг слышится у меня за спиной. — Всего лишь сделал комплимент организации фуршета, которой занималась Марина.

Бывший кладёт ладони мне на бёдра, зажимая меня между своим телом и стеной. Перекидывает волосы через плечо, открывая шею сзади, и я ощущаю жар его дыхания на коже.

— Что ты делаешь?

— Даю тебе то, чего ты хочешь, золотце.

Он невесомо проводит пальцами по телу, слегка касаясь груди, а после горячими ладонями обратно, к бёдрам. От этого короткого прикосновения мои соски напрягаются, болезненно упираясь в ткань платья.