— Я помню, — чеканит грубо он в ответ: — Двадцать три.

— Удивил, — вторю ему: — На этом твои вопросы закончены? Я дала все ответы? Теперь, наконец, можно сделать вид, что мы не знакомы? — на полном серьёзе спрашиваю.

— Нет, Василиса! — тут же рявкает он: — У нас никогда не получится сделать вид, что мы не знакомы, — уже спокойнее, но явно цедит он.

Если признаться, я воспринимаю эту его упёртость, как натуральную угрозу. Потому что он будто намеренно гадит мою жизнь, мою работу. Появляется из ниоткуда, и чего-то требует.

Пары собственного раздражения поднимаются, и я закусываю губу.

С пару секунд раздумываю и, прикрыв глаза, решаю воспользоваться предложением Романа. До последнего думала, что откажусь, но Леонов, даже получив желаемое, не хочет и, видимо, не может услышать меня.

— У меня мужчина, Марк, которого напрягает твоё поведение, — сглатываю я: — У меня планы на жизнь, из которых я вычеркнула тебя четыре года назад. Будь добр, не унижайся больше. — это точно должно повлиять на него: — Это ведь совсем не в твоём духе, правда?!

— Что?

— Ты прекрасно слышал, Леонов. У меня отношения с Ромой, а ты лезешь туда, где тебе больше нет места.

***

Наши дорогие читатели, ещё одна волнительная история нашего литмоба «Перел измен»!

Милана Лотос

“Измена. Я больше не у твоих ног”

https://litnet.com/shrt/9Dno

18. Глава 16

— Вась, — Ленка забегает в тренерскую вся запыханная, словно только что бежала стометровку. Она поправляет волосы, делает глубокий вдох, потом медленный выдох, чтобы выровнять дыхание. Я с интересом смотрю на взъерошенную подругу, откладывая ручку от рисунка, на которым сижу уже часа три.

Кстати, из работы тренера я больше всего люблю рисовать номера, которые готовлю для девочек. Просто невероятно увлекает работа, когда ты включаешь фантазию и переносишь её на бумагу, прорисовывая схемы, которые потом воплощаешь в жизнь.

Работать с девочками я тоже очень люблю, но бывает, что иногда устаю от суеты и шума, а вот так, закрывшись в тренерской, спрятавшись подальше ото всех, получается расслабиться. Забыться. И ни о чём не думать, кроме бумаги, карандаша и творчества.

— За тобой гнались, и ты смогла оторваться? — усмехаюсь.

— Я бежала к тебе, вообще-то, — цокает Ленка, падая половинкой пятой точки на мой стол. Она похлопывает по карманам своей спортивной кофты, пытаясь что-то найти. Потом достаёт бумажку… Хотя нет, это не бумажка, а какой-то потрёпанный словно многовековой, мятый клочок. Протягивает его мне и, складывая руки на груди, ждёт.

Чего ждёт непонятно.

— Что это? — кидаю взгляд на начирканные гелевой чёрной ручке номер и имя, — Ты обменялась с кем-то телефонами и тебя пригласили на свидание?

— Не смешно, — фыркает, отчего я улыбаюсь, — Это тебе. Звони и записывайся на приём.

— Лен, — я становлюсь чуть более серьёзной, — Давай по порядку. Пока я ничего не понимаю.

— Это номер гениального врача. Я ,не побоюсь этого слова, именно так мне и сказали. Она долгое время работала в Израиле, сейчас вернулась вот в родной город. Уже начала принимать пациентов, правда, запись плотная, поэтому звони!

Лена округляет глаза и давит голосом. Комок какого-то забытого страха тут же подбирается к горлу. В ноздри ударяет фантомный запах больницы. Я ёжусь, словно от холодна, натягивая рукава по ладони.

— Васюш, она реально помогает женщинам уже больше двадцати пяти лет. Берётся даже за самые запущенные случаи, понятно, что гарантии никто не даст, но отзывы восторженные. У моей знакомой есть сестра, они не могли забеременеть семнадцать лет… Вась, семнадцать. А сейчас у неё сын.