Мощная шея, пудовые кулаки. Сколько ему. На вид лет 30, может 32.

Приятный тембр вытряхнул меня из гипнотического созерцания:

– Жанна Сергеевна, жду вас внизу. У меня к вам остались вопросы. Поторопитесь.

Я помчалась скорее одеваться, нехорошо заставлять ждать начальство, тем более президента, тем более красавчика.

Минут через десять я спустилась. Судьба распорядилась так, чтоб мой новый знакомый стал моим кавалером, у нас завязались романтические отношения и я снова почувствовала себя очень счастливой женщиной. И снова ненадолго.

И, блять, снова из-за Ковалёва.

Вот так я познакомилась с тем, чей водитель в данный момент вёз меня и Никитку из Парижа.

Сейчас, возвращаясь из аэропорта, уютно расположившись в майбахе рядом с его водителем, я прыснула, вспомнив своё растерявшееся лицо на первом свидании с Романом.

Когда я села к Роману в машину в тот в первый раз, выскочив из офиса, вопрос у него был, как оказалось,: "какое кафе я предпочитаю".

И свой глупый ответ на тот вопрос:

– У меня пока нет любимого кафе. Вернее есть, называется "Визит", но вам там не понравится.

Откуда мне было знать, что Грымза провожала нас взглядом, прилипнув к стеклу пятого этажа. Много позже мне об этом расскажет Наташа.

Я даже представить себе не могла, какую роль в моей дальнейшей жизни сыграют две эти женщины: моя самая лучшая подруга и моя самая большая вражина.

10. Глава 10

Глава 10

Казалось всё тревожное осталось там, позади, в Париже.

Вроде бы мы всё выяснили с Марком. Но в душе я знала что это только начало войны. Неминуемой.

На пороге квартиры нас с Никитой встретил Роман в пижаме, в халате. Телефон зажатый плечом не отпускал ни на минуту. Всё же успел обнять, нацеловать и меня и Никитку чмокнул.

Деловая беседа, которая не дала ему возможность приехать за нами в аэропорт всё не отпускала его. Мы с Никитой добрались до детской комнаты. Я раздела сына, уложила.

Семь утра, аэропорты, беспокойная ночь сделали своё дело. Выпив стакан горячего молока мальчишка расслабился и наконец спокойно уснул.

Я корила себя за свою истеричность. Нельзя было дёргать ребёнка такими переездами, ну да что уж теперь.

В коридоре столкнулась с Романом.

– Устала?

– Да, я в ванну и тоже полежу. А ты куда?

Он молча взял меня за руку и потянул за собой.

Неслышно прикрыл дверь спальни. Аккуратно стал расстёгивать пуговки на моей блузке, не обращая внимания на моё лёгкое сопротивление жадно коснулся губ.

– Никита вдруг проснётся…

Роман, не отрываясь от меня протянул руку, защёлкнул задвижку на двери, наступая на меня теснил к кровати.

Его горячие руки жадно ласкали спину, добрались до бёдер, скатывая с меня все тряпки, что попадались ему под руку.

Я задохнулась под его требовательной лаской. Раздвигая коленями мои бёдра он нависал надо мной, хрипло и горячо шептал в ухо слова.

Я вдруг как изголодавшаяся пантера сама порывисто сжала его тело, рывками трогала спину, скользила по круглым, здоровым как дыни бицепсам, целовала кожу на его груди, ключицы.

Извивалась, стонала под его пальцами, что проникали в меня. Роман удивительно готовил меня каждый раз для себя, сначала вводя в меня пальцы, разогревая, доводя до стона и лишь потом, раздразнив входил в меня разом.

Мощные толчки наполняли плотным пожаром внутри, я сама выгибалась навстречу. Он поднимал мои бёдра выше и не было наслаждения больше, чем оказаться игрушкой в его развратном плену.

Я, одуревшая от его ласки лежала уткнувшись в подушки. Наглое солнце заглядывало в спальню , осторожно касаясь лучами разгорячённой кожи.