Роман наливал колу себе в кофе. Перехватив мой удивлённый взгляд, пошутил:
– Это у меня такой коктейль. Я сам себе бариста. Хотите попробовать так же?
Я смотрела на него с открытым ртом. Какой коктейль, какой бариста, о чём он.
Мне было тягостно сидеть, слушать человека, и одновременно мысленно метаться между моим проблемами. Вот курточка на Никитку маловата.
Думала с зарплаты новую куплю. Самую лучшую. Купила, блин. Куда я теперь.
Слова Романа вывели меня из задумчивости:
– Не смею вас задерживать. Чувствую, утомил.
Я попрощалась, стала собирать чёртовы схемы, он остановил меня:
– Пожалуйста, оставьте мне бумаги. Позже вам их вернут.
Я брела к себе в офис. Наташа единственная, кому я могла довериться, наверное, извелась поджидая меня. Сейчас приду в офис, выплачусь.
Подруга не могла усидеть на месте:
– Ну ты чего так долго!
Наташа, весёлая и пышная как булочка бриошь, как всегда что то жевала. Несметное количество фантиков от конфет поведало, что подруга волновалась за меня, заедая тревогу сладким.
– Говорят, очкастая тебя уволила?
– Ну да. – я разрыдалась, закрыла лицо руками.
– Вот ведь сука старая.
Наташка вывалила грудь на стол, уставилась в окно:
– Ничего, мать, держись. Я щас подумаю кому позвонить. Правда, перед майскими праздниками никто не возьмёт. В лучшем случае с июня. Там, кстати, люди по отпускам попрут, может и выгорит что.
Наташка полезла за очередным леденцом. Постучала по столу красным маникюром:
– А чего эта падла от тебя хотела. Что ей не понравилось?
– Я кофе у президента пила. – я сказала сама не зная зачем.
Наташа медленно перевела на меня взгляд.
– Чё?
– Меня Роман Александрович пригласил в свой кабинет и кофе угостил.
– Да ты что?! Класс. Не думаю, что очкастая мымра теперь тебя уволит.
– В пять велела зайти заявление написать и в бухгалтерию топать за расчётом. Уже уволила.
Мы с Наташкой мыли кости начальству, я периодически срывалась на слёзы. Успела пожаловаться, что собиралась Никитке куртку купить.
К пяти часам вечера, вымотав себе все нервы, пошла проведать Грымзу.
Наверное, я отхлебала всё дерьмо, на что способна была очкастая начальница.
Хуже не будет. Я даже перестала расстраиваться.
У неё на пороге я появилась без особых эмоций. Краем глаза заметила, что дверь в кабинет Романа не заперта.
– По непонятной мне причине Роман Александрович оставил за вами, Иванова, место. Свободны!
Грымза дурман травы в обеденный перерыв скушала, что ли. С чего это вдруг стала говорить мне "вы"? Я запуталась в своих отношениях с начальницей.
Грымза протянула мне папку с моими листиками.
Я подошла взять и буквально в сантиметре от моей руки Грымза выпускает папочку из рук и мои бумажки белыми лебедями со змеиным шелестом разлетаются по полу.
Золотые очёчки победно поблёскивали на хрящеватом носу. Грымза праздновала победу. Сейчас я буду ползать у неё в ногах, собирая якобы нечаянно разлетевшиеся листики.
Я наклонилась к лицу Грымзы и чётко сказала:
– Иди ты на хер!
Повернулась собираясь уйти и упёрлась носом в растёгнутый ворот президента компании.
Бехтерев возвышался надо мной своим гренадёрским ростом. Одетый в лёгкое пальто, стоял ко мне впритык, вообще заслонил собою всё пространство.
Поднимая лицо я наткнулась на его мощный подбородок, высокие скулы, короткую стрижку. И запах. Да, да, запах сразу вышиб из меня душу. Флёр дорогого табака, неуловимый парфюм отдалённо напоминающий о моём некогда беззаботном прошлом.
Я смотрела мужчине в лицо. Бывают же такие красивые люди. Высокий, бицепсам тесно в рукавах дорогущего костюма.