Реакция девушки ассоциируется у меня совсем не с едой, а кое с чем другим и то, она тогда так не смаковала. Просто ловила кайф.

Здесь же…

– Можно еще? – спрашивает словно я запрещал ей хоть что-то.

– Ешь, – киваю на банку. – Хоть всю, – добавляю еще не до конца осознав масштаб проблемы. В полной мере ее я прочувствую позже.

Ева с хищным блеском в глазах накидывается на томаты в собственном соку, съедает один за одним, а я лишь молча поражаюсь ее необычным повадкам.

– Квашеной капустки? – усмехаясь предлагаю ей.

– Нет-нет-нет, – активно жестикулирует, крутит головой в разные стороны. Стреляет взглядом в сторону холодильника. – Соленые огурчики есть? – спрашивает с горящими глазами.

– А тебе не поплохеет? – уточняю понимая, что здесь явно что-то не то. Ева никогда не питала особой любви к консервации.

За то короткое время, что мы были вместе, она следила за питанием и старалась есть исключительно правильную еду. Куда ее сейчас сорвало? Не понимаю.

Что Марья, что Ева… Видимо, беременность напрочь отключает у женщин мозг и они начинают творить дичь. Иными словами не скажешь.

– Со мной все будет нормально, – говорит убежденная в собственной правоте.

Только я вот с ней совсем не согласен.

– Ты в одиночку только что смяла банку маринованых помидор, – озвучивая очевидный факт показываю на пустую тару.

На лице Евы ни грамма раскаяния.

– Ты обижаешься, что я тебе не оставила? – с искренним участием задает вопрос.

Смотрю на нее и едва сдерживаю смех. Ева мне сейчас напоминает ребенка.

– Прости, пожалуйста, – продолжает тем временем. – Хочешь я завтра тебе принесу целых две, – предлагает, а сама то и дело поглядывает в сторону холодильника. – Ну правда, – делает к нему шаг. – У тебя случайно нет огурчиков? Очень хочется.

Взмах пышных ресниц вверх, томный взгляд и я “поплыл”. Уже готов сходить в магазин за всем, что ее душа пожелает.

В этом Ева вся. Она первая женщина всегда и во всем, сопротивляться ее влиянию на меня бесполезно.

Я пробовал игнорировать чувства к ней, но из этого ничего не вышло. Поддался и сделал только хуже. Теперь вообще забыть ее не могу.

Здравый смысл и логика оказались в глубоком нокауте, их ора я больше не слышу.

Смотрю в глаза Евы и снова тону.

– Есть сушеные кальмары, – открываю дверцу шкафа и достаю пачку. Держа за кончик помахиваю ей. – Будешь? – предлагаю.

– О, дааа! – выдыхает Ева и не отрывая внимания от угощения идет ко мне, тянет руки желая забрать кальмары, но я хитрю. Поднимаю угощение вверх.

Хищно прищурившись смотрит на меня. В глазах азарт.

– Отдай! – требует. Для пущего эффекта остается топнуть ножкой, но я не ведусь.

– Забери, – провоцирую. Понятия не имею зачем все это делаю, но вовремя тормознуть себя не выходит.

Как итог мы стоим посреди кухни, а вокруг искры летят.

Добром это не кончится.

– С огнем играешь, Коновалов, – предупреждает.

– Скорее, с тигрицей, – подмигивая припоминаю недавний разговор.

Ева хитро улыбается, жестом показывает на плиту и заявляет будто картошка горит. Стою не шелохнувшись, на провокации не поддаюсь. Я-то знаю, что плита выключена.

– Лгать тебе не к лицу, – подкалываю ее. – Еще скажи, что воду в ванной забыла выключить, – хохмлю.

– Отличный вариант, – подмечает лукаво. – Дай, пожалуйста. Я, действительно, ужасно хочу соленого, – признается печально вздыхая. – Помидорки лишь раззадорили меня.

– Ева, – качаю головой понимая, что еще немного и точно поддамся на уговоры. – Столько соленого вредно для почек. Ты ведь знаешь.

– Знаю, – кивает. Снова обращает на меня взгляд, полный мольбы. – Но когда так сильно хочется, то можно.