– Держите, – протягивает мне лист бумаги.

– Что это?

– Заявление. Вы же решили уволиться? Вот и садитесь, пишите…

Хмурясь, делаю перу нерешительных шагов вперёд.

Так просто? Правда?

Выхватываю пустой бланк, с недоверием глядя в ледяные глаза Куравина.

Божечки, как можно быть таким холодным? Мне хочется закутаться в плед рядом с ним, потому что по коже бегут мурашки от мороза.

Сажусь за стол напротив Максима, быстро заполняю заявление. Моя рука, сжимающая ручку, зависает над графой «Подпись».

Я серьёзно вот так просто позволю ему снова разрушить мою жизнь?

Но я не хочу бороться…

Не хочу, честно.

У меня есть подушка безопасности. Я, словно хомяк, всегда запасаюсь на случай, если будущее даст крен, вот как сейчас. Накопленных денег нам с Лёлей хватит, даже если я просижу без работы год. Если экономить – хватит и на полтора.

Но я всё же сомневаюсь…

– Давайте, Аксёнова, не робейте. Ставьте подпись. – мрачно диктует под руку Максим. – Ставьте.

Скриплю зубами.

Оставляю в углу бланка размашистый автограф, щелкаю ручкой об стол и, не удержавшись от гневного порыва, бросаю заявление в лицо Куравину.

Он перехватывает его на лету, даже не моргнув, но взгляд его меняется и темнеет, будто я только что пересекла невидимую черту.

На секунду мне кажется, что я его задела.

Что, быть может, эта равнодушная маска пойдёт трещинами, и я увижу, что под ней прячется живой человек, а не биоробот.

Но вместо этого Максим молча встаёт, подходит совсем близко и, держа заявление перед собой, с небрежностью рвёт его на несколько частей.

Клочки бумаги падают на пол между нами.

Поднимаю на него обескураженный взгляд, хлопая глазами.

– А теперь, Алиса, слушай внимательно, что я тебе скажу, – Максим упирает ладони в подлокотники моего кресла, нависая сверху и закрывая мощным корпусом свет от окна. – Ты никуда отсюда не уйдешь, пока я тебе не разрешу.

Его поза лишает меня возможности трусливо покинуть поле боя.

Лицо Куравина так близко, что я чувствую на щеках тёплое дыхание.

И теперь у меня не остаётся сомнений – он прекрасно меня помнит.

Видимо, явился сюда, чтобы добить остатки моей гордости!

– Я хочу… Мне казалось, я ясно дала понять, что больше не желаю здесь работать.

– А я ясно дал понять, что твои желания значения не имеют. Ты можешь думать, что вольна в своём выборе, но делать будешь так, как я скажу.

– Почему? – Облизываю пересохшие губы.

Взгляд Максима резко устремляется на них.

Кадык его вздрагивает.

Я определённо схожу с ума, потому что мне кажется, будто нас окутывает розовый ванильный флёр феромонов и взаимного притяжения.

Сердце колотится в ушах.

Максим и раньше был до преступного сексуален, но сейчас…

Возмужал. Черты лица сильней заострились. И появилась в нём какая-то иная, хищная сила, подавляющая своим весом всяческое желание оказывать сопротивление.

– Почему? – Повторяю свой вопрос едва слышно. – Потому что ты купил мою компанию, а значит, меня тоже? По-твоему, теперь я просто одна из твоих игрушек?

Ловя меня за подбородок, властно сминает мои двигающиеся губы большим пальцем.

От неожиданности задерживаю дыхание.

– Что… Что ты делаешь?

Зависает, застывая озадаченным взглядом в пространстве между нами.

Отстраняется, хмурясь, словно пытается избавиться от какого-то наваждения.

– Очень своевременный вопрос, – отворачивается.

И розовая завеса вокруг нас рассыпается в прах, превращаясь в пепелище прошлых отношений, по которому Макс бесчувственно топчется.

Чёртов оборотень стремительно перевоплощается из моего бывшего пылкого любовника в нынешнего холодного босса.