Протягиваю руку и снимаю с Вани очки, чтобы видеть глаза.

— Получается, ты приехал сюда, потому что тебя об этом попросил брат? — внимательно смотрю на парня.

Ведет плечом, не отвечая, а потом улыбается и подходит ближе. Протягивает руку и достает мою косу из-за спины, взвешивает ее в руке, проводит по ней пальцами.

Опускает руку в карман куртки, достает красное пластиковое кольцо с печаткой в виде сердца и протягивает мне.

Кольцо детское, больше похожее на безделушку и наверняка практически ничего не стоит. Не сомневаюсь, что Иван купил его в каком-нибудь автомате, — но, черт, мои глупые бабочки захлебываются в эйфории.

Он! Подарил! Мне! Кольцо!

— Только не говори, что делаешь мне предложение, — дергаю бровью.

— Предложение пообедать.

Забираю кольцо и надеваю его на безымянный палец левой руки, любуюсь им.

— И что же это значит, Островский?

— Это ни черта не значит, Лена. Просто обед, которым я тебя накормлю.

— Кандидаты на должность мэра сегодня собрались в администрации на встрече с главой региона. Ринат Булатович озабочен ситуацией, сложившейся вокруг скандала с предыдущим мэром города, — без запинки вещает ведущая.

На кадрах видно, как по кабинету вслед за губернатором идут трое. Среди них Иван Островский и тот мужчина из ресторана, Абрамов.

— Два капучино, пожалуйста. В один добавьте ореховый сироп.

Отлипаю от экрана телевизора, установленного в кофейне.

— Да, конечно, — принимаюсь делать кофе, игнорируя новости.

Мне нужно отключиться от всего, поэтому я погружаюсь в методичный процесс приготовления напитка.

Когда парень уходит со стаканчиками кофе, беру пульт и переключаю канал на музыкальный. Хочу отложить пульт, тот падает на пол, крышка отлетает, а батарейки рассыпаются по полу.

— Черт возьми! — шиплю сквозь зубы.

На шум выходит Лиза.

— Чего буянишь?

— Это случайно.

— Ты нервная какая-то, Аленка, — подруга серьезнеет. — Что случилось?

— Пашка ездил к Островскому.

Лиза округляет глаза.

— Да. А вчера я и сама с ним виделась. У него дома.

— А я-то думаю, что с тобой! Выкладывай! — опирается о барную стойку, пока никто не видит.

И я выкладываю. Лизе я готова доверить что угодно, вплоть до собственной жизни. У нас было достаточно сложных моментов, чтобы понять: она кремень.

— А Островский что?

— Не узнал.

— Ну и пошел он в жопу! — выпаливает в сердцах.

В заведение заходят посетители, и мы переключаемся на них.

После обеда начинается наплыв людей. Я даже немного теряюсь, потому что обычно у нас бывает меньше народа. Но видимо, начавшийся дождь загнал всех в нашу кофейню.

Лиза выносит еще один столик и парочку стульев.

Когда ближе к вечеру народу становится меньше, подруга снова подходит ко мне:

— Слушай, я вот тут думаю — давай на выходных поедем на дачу, а? Переключимся. Что-то я заколебалась, да и ты, полагаю, тоже.

У Лизы есть небольшой домик в деревне, который достался ей от бабушки.

— Как раз должны выйти ребята.

— С удовольствием, Лиз, спасибо. Будет очень кстати.

— Супер! Тогда я побегу, Аленка. У меня сегодня прием у врача.

— Конечно, Лиз. Удачи!

Лиза уходит, и я остаюсь в заведении. Постепенно народ расходится, я начинаю готовиться к закрытию: переворачиваю табличку «Открыто-Закрыто» на входной двери и принимаюсь убираться.

От неожиданного звона колокольчика дергаюсь.

В кофейню заходит мужчина, которого я моментально узнаю. Это тот, что запихнул меня и Пашку в машину и отвез к Абрамову.

— Мы закрыты, — говорю слегка дрожащим голосом, а сама понимаю: он явно пришел не кофе пить.

— Здрасьте. Узнала меня? — улыбается нахально. — Узнала. Мой шеф просил тебе передать кое-что.