Нет, думаю, дело тут в другом. В том, что он и не думал обо мне все эти годы. Просто вычеркнул меня из своих мыслей и продолжил жить счастливой жизнью, наполненной другими женщинами.

Я не искала информации об Иване Островском.

Город огромный, а я давно сменила круг общения и больше не отсвечиваю в тех кругах. Светское общество — это больше не про меня.

Не то чтобы это был мой выбор…

Об Иване, как и об Игоре, я не знала ничего, вот только пару месяцев назад наткнулась на новость в интернете, что Иван баллотируется в мэры. До этого все пятнадцать лет прошли словно под знаком вопроса.

Что ж, пусть все так и останется. Меня устраивает не знать. И жить свою тихую и спокойную жизнь.

Достаю из духовки запеканку с грушей, аккуратно отрезаю кусочек и кладу на тарелку, ставлю перед сыном. Тот моргает медленно и сонно потягивается.

— Чтобы все съел, — угрожаю ему лопаткой.

— Будет сделано, — вяло отдает мне честь.

Я сажусь напротив и тоже принимаюсь за завтрак.

— Я вчера с тренером говорила.

Стонет.

— Ты пропустил две тренировки.

— Вторую не по моей вине.

Пашка правда ответственно подходит и к школе, и к футболу, так что я понимаю, что здесь не желание тупо сбежать.

— Сегодня по-любому попаду на тренировку, не переживай, мам. — Запихивает в рот половину запеканки. — Ммм, фкуфно!

— Там еще осталось, — указываю на форму.

— Я доем! — заявляет гордо.

Отпиваю чай:

— Паш, мы вчера с тобой не поговорили.

Мы вернулись поздно, сил не было ни у кого. Я только спросила у Пашки, все ли с ним в порядке, на что получила ответ, что он страшно устал. Разговор решили перенести на сегодня.

— Ма, я все понял, правда. Я ошибся и больше туда не полезу. Сам виноват, зря я эту кашу заварил. Меня никто не обижал. Телефон вот только разбился случайно, но Иван Геннадьевич дал мне замену, а в остальном… прости, мам.

Улыбается виновато.

Да, я в курсе про новый телефон. Пока не понимаю как к этому относиться.

Я протягиваю руку:

— Твоей вины здесь нет, Паш. Я понимаю твои мотивы. К денежному вопросу, наверное, добавляется еще и то, что тебе в силу возраста не хватает мужского внимания.

— Всего мне хватает! — сопротивляется.

— Это ты прости меня, Паш, — неожиданно для себя начинаю плакать.

Думаю, всему виной напряжение, в котором я живу в последние дни.

— Мам! Ма, ты чего! — Пашка подлетает и садится у меня в ногах: — Мам, ты у меня знаешь какая! Самая лучшая! Мне не надо ничего, правда! И вообще, когда я вырасту, ты купаться в роскоши будешь, ясно! Я стану востребованным футболистом! За меня клубы драться будут! А я обеспечу тебя всем. На море увезу, чтобы ты жила там и каждый день встречала с чашечкой кофе на балконе с крутым видом. Все самое лучшее тебе куплю.

Целует мои руки, а я реву…

— Пашка-Пашка… целую его макушку.

12. Глава 12

Мама

Пятнадцать лет назад

Я выхожу из здания вуза, и первое, что замечаю, — синий спортивный «Порше».

Бабочки тут же принимаются порхать в животе. Я перекидываю косу на спину, медленно спускаюсь по ступенькам и иду вперед, туда, где стоит машина Ивана.

Приближаюсь неспешно, а он вальяжно приваливается к капоту и закуривает. Иван в темных очках, так что я не знаю, куда он смотрит. Но тело мое реагирует — ноги словно ватные, кожа начинает гореть, а голова становится легкой.

Я подхожу и становлюсь напротив, ближе, чем позволяют правила приличия.

— Заблудился? — выгибаю бровь.

Иван усмехается, обнажая белые зубы, и откидывает окурок в сторону.

— Я за тобой.

— Игорь обещал забрать меня. Он пригласил меня пообедать еще вчера.

— Игоря дернул отец.