Я понял, что нос самолёта направлен вниз, и поймал Сашу, когда она скатилась с дивана на пол рядом со мной. Нас обоих неконтролируемо швыряло вперёд-назад, когда самолёт раскачивался и переходил в резкий носовой крен, но я удержал стюардессу и не дал ей врезаться в мебель. Наконец, мне удалось ухватиться за ножку стола, и я уцепился за неё одной рукой, а другой крепко схватил Сашу. Так мы пролежали несколько мгновений, пока все не задрожало, и я почувствовал, как самолёт ударился обо что-то, а затем снова поднялся в воздух. Стоило бросить взгляд в иллюминатор, как неожиданно за ним стал виден океанский простор и брызги. Стало вдруг понятно: самолёт ударяется об воду, подскакивает и снова падает. Но нас так сильно швыряло, что невозможно было понять, происходит это на самом деле или только кажется.

Затем, с последним сотрясающим ударом, раздался оглушительный звук, и воздушное судно развалилось на две половины прямо перед нами. Не помню, услышал ли сначала крик Саши, или это было видение того, как её вытаскивают из моей руки. Но последнее, что я помню, – это как стюардессу засасывает в зияющую черную дыру.

***

Александра

Я попыталась открыть глаза, чувствуя, как вода щекочет щиколотки и плещется на бёдрах. Всё моё тело было мокрым, невероятно болело и казалось, что покрыто песком. Когда потянулась вниз по бокам и раскрыла ладони, это всё, что почувствовала. Мокрый песок. Наконец заставила себя открыть глаза, щурясь от солнечного света, и посмотрела слева от себя. Вдаль, куда хватало обзора, тянулась длинная прибрежная лента белого песочного пляжа.

«Как я здесь оказалась?» – подумал, приподнимаясь и осматриваясь. Это был тропический пляж, вдоль которого, насколько хватало глаз, простирались густые джунгли из пальм и других тропических растений. Если смотреть в одну сторону, то казалось, что пляж и пальмы тянутся бесконечно, а справа от меня возвышался большой вал камней. Они выступали из джунглей и уходили в воду, образуя лагуну. В кристально чистом голубом заливе передо мной волны были спокойны, но дальше виднелись большие, разбивающиеся о скалистые выступы.

Я опустила взгляд на свои ноги и с удивлением увидела, что юбка задралась до талии, а трусики почему-то потеряла. Туфли отсутствовали, рубашка была расстёгнута, обнажая грудь, которую не прикрывал даже лифчик. Он был каким-то образом натянут на живот.

Боже мой, Михаил… диван… самолёт… что случилось с самолётом?

Я сидела с минуту в шоке. Помнила турбулентность, помнила, что произошло на диване, но всё, что было после этого, покрывала густая тьма.

«Как я здесь оказалась?» – подумала снова, вставая и пытаясь смахнуть с себя песок. Но он был таким мелким и липким, что, сколько ни вытирала его, всё равно оставался повсюду. Я решила, что лучше всего будет вернуться в воду и смыть его. Зашла по колено в океан и стала наблюдать, как с каждым моим шагом от меня уплывают косяки крошечных рыбок.

Когда наклонилась, чтобы побрызгать водой на бедра, спина и ноги заломило от боли. Я понятия не имела, что со мной произошло, но, что бы это ни было, тело оказалось не в восторге от случившегося. Я была только благодарна, что, похоже, не получила серьёзных травм. По крайней мере, не видела крови и не чувствовала, будто во мне что-то сломалось.

Попыталась вспомнить, что произошло, но после того, как самолёт начал снижаться, мало что было понятно.

Я помнила, что мы перешли в носовое пикирование. Помню, что нас бросило на пол, и я неуправляемо каталась по нему. Помню, что Михаил схватил меня за руку, а другой держался за ножку стола и пытался меня уберечь. Потом показалось, что самолёт упал в воду, но после этого всё как в тумане.