— Доброе утро, — говорит удивлённо. — Вы только вернулись?

Взгляд, которым одарила, горячим касанием проходит по телу. Молча киваю, пытаясь справиться с внезапным волнением. Откуда оно взялось? В чём причина? Множество вопросов моментально родилось в голове, вспыхивают бесчисленным количеством тревожных лампочек.

— Не ночевали дома?

Снова просто киваю: язык буквально прирос к нёбу. Чувствую себя нашкодившим мальчишкой, хотя почему вообще должен ощущать вину перед ней? Полина тянет носом воздух и вдруг хмыкает:

— У вас странный выбор туалетной воды. Прежде подобного не замечала. Слишком сладкая.

— Это не моя, — наконец обретаю возможность говорить. Взрослый мужчина, почему должен краснеть от того, что провёл ночь с женщиной?

— Я так и подумала. Вас можно поздравить с отношениями?

— Не думаю. — Смотрю куда угодно, только не на неё. — Это… была наша единственная встреча.

— Вот как. — Она снова хмыкает. — Никогда бы не подумала, что вы такой.

— Какой? — Всё-таки встречаюсь с ней взглядом. Яркая зелень искрится весельем, губы дрожат, растягиваясь в улыбке.

— Не знаю. Ветреный? Легкомысленный?

— Ответственный и честный, — мягко поправляю, чувствуя непреодолимое желание улыбнуться в ответ.

— Что ж, радует то, что городу не станет разгуливать выводок ваших детей. Хотя, может, в этом состоит ваш план по продолжению рода?

— Продолжать род надо с законной женой. — Прикусываю язык, заметив, как по её лицу пробегает печальная тень. Пауза затягивается.

— Вы правы, — отвечает медленно. — Что ж, в любом случае я рада, что вы с пользой проводите не только дни, но и ночи.

— То же самое могу сказать и о вас, — говорю, не подумав. Мысленно закатываю глаза — что вообще несу?! Но Полина вдруг улыбается так обольстительно, что сердце замирает, а после падает в желудок.

— Порадуемся друг за друга. Правда, вас сейчас ждёт отдых, а меня — работа. Поэтому до вечера.

Смотрю, как она идёт по пустынной улице, чувствуя, что окончательно запутался. И что ночь, проведённая с Мариной, лишь всё усложнила, ведь теперь точно знаю: непривычное томление, ненужные мысли и пугающие чувства имели одну причину — Полина начинает мне нравиться. По-настоящему нравиться.

Оглушённый и растерянный, вхожу в дом, задумчиво иду по коридору и невольно останавливаюсь у приоткрытой в родительскую спальню двери. Марк спит, зарывшись лицом в подушку. Постель разворошена, край одеяла свисает на пол. Не успеваю задержать дыхание: запах недавнего секса ещё витает в воздухе, и вычленить из него запах Полины до ужаса просто. Отпрянув, спешу в свою комнату, но позже, стоя под душем, никак не могу прийти в себя. Сердце бьётся гулко и тяжело, в голове шумит. Сна ни в одном глазу, адреналин гуляет по венам, руки подрагивают. Готовя завтрак, роняю скорлупу в яичницу, но даже замечаю не сразу. Ем, не чувствуя вкуса, задыхаясь от осознания надвигающейся катастрофы. Надо уходить, сегодня же. Уезжать из города. Симпатия к Полине только-только начала зарождаться, но надо быть наивным глупцом, чтобы не понять — дальше будет хуже. Словно впервые увидел её сегодня, и делать вид, что всё в порядке со временем станет тяжело.

— Давно вернулся? — Марк выходит в одних штанах, рассеянно почёсывая затылок. На щеке отпечатался след от подушки, на плече темнеет след от укуса. Слюна становится вязкой. Сглатываю, представляя, как Полина кусает его в порыве страсти.

— Недавно, — отвечаю ровно. — Прости, не думал, что ты встанешь так рано, приготовил бы что-нибудь для тебя.

— Я пока не хочу. — Марк вытаскивает из холодильника бутылку молока. Замечает небрежно: — Выглядишь уставшим.