— Я не испугалась? Да ты что?! Тогда я просто ничего не соображала. Даже этот момент помню не очень четко, честно говоря. Зато как я боялась упасть, когда ты меня тащил по коридорам! И непонятно было, бегут за нами или нет…

— Давай больше не будем вспоминать. Жуткий день был.

— Ладно. Только я сейчас вдруг подумала… мне кажется, вы бы с Сергеем подружились. Вы даже похожи немножко.

— Правда?

— Да. Часто в голове все заново прокручиваю… Если бы только мы подольше шли к метро… Он ведь сказал, что воздух стал лучше, может, прогулялись бы вокруг, поболтали. Никуда ведь не спешили в тот день. Сергею все было в новинку на воле после пяти лет. Тогда бы странники все уехали на том поезде, и ничего бы не произошло. Да что толку сейчас…

— Маш, а может это была не просто случайность? У меня такое впечатление, что твой брат не случайная жертва. Почему именно его выбрали? Возможно, они его уже ждали. Иначе какой смысл? Странники, понятно, и просто так убивают. Моего отца тоже убили без повода. Оказался не в то время не в том месте. Но это ведь не первый случай, когда человек выходил из тюрьмы, а до своего дома не добирался.

— Ты хочешь сказать…

— И каждый раз поблизости странники маячили. Я уже раньше слышал о таком.

— Получается, все эти разговоры, что тюрьма исправляет, а потом Город снова принимает преступников, которые отбыли наказание и раскаялись… Все это вранье?

— Да, получается так. Маш, хватит, не реви. Не изменим уже того, что случилось. Иди лучше ко мне…

Он крепко обнял ее, коснулся губами ее виска. Потом губы опустились ниже, собрали соленую влагу на Машиной щеке.

— Я не хочу, чтобы ты плакала в наш день. Обещаешь не плакать?

— Обещаю, — всхлипнула Маша.

Примерно через час они вышли из подъезда, решили снова заглянуть к Богдану, который, по его словам, сумел сотворить нечто сногсшибательное. Ян встретил его рано утром, когда тот почти бегом возвращался из мастерской, куда пришлось наведаться, чтобы расписаться в ведомости.

Маша уже легко ориентировалась в Околотюремном секторе, и дорога к бывшему институту, где обитал Богдан вместе со своими железками, изобретениями и сногсшибательными творениями, была знакомой. Но сегодня Ян неожиданно свернул в сторону.

— Хочешь, покажу кое-что?

Они нырнули в узкий проем в кирпичной стене и оказались на пустыре, местами поросшем бледно-зеленой травой, которая пробивалась сквозь обломки кирпичей и мусор. Добрались уже до середины пустыря, медленно приближаясь к полуразрушенным нежилым панельным домам.

— Где же это?.. Неужели обратно придется возвращаться…

Ян внимательно смотрел под ноги, что-то пытаясь найти.

— Да вот они!

Прямо перед ними среди редкой травки виднелись странные растения. Зубчатые удлиненные листья расходились кружком, стелились по земле. А над листьями, на белесых стеблях желтели мелкие кружочки.

— Ничего себе!

Маша наклонилась, потом присела на корточки, чтобы получше разглядеть находку Яна.

— Да это цветы! Надо же… Ведь считается, что в Городе не осталось ни цветочка. Отец говорил, даже в окрестностях нет. Его бригада за границей Города часто работает.

— А они есть.

Маша осторожно коснулась узких лепестков, которые топорщились, будто щеточка, но на ощупь были мягкими. На пальце остался желтый след.

— Я знаю, как они называются. Одуванчики. У меня в детстве книжка была с картинками.

— Хочешь сорвать?

— Нет, что ты! Пускай растут. Потом появятся белые пушистые головки, и ветер разнесет семена вокруг. А дальше вырастут новые цветы, и новые. И так до бесконечности. Я хорошо помню, как в той книжке было написано… Вот только бы их не затоптали.