Да, я знал, что мать Юлии увлекается алкоголем, знал, что последняя пыталась ее безуспешно лечить в прошлом и периодически гоняла местных собутыльников.

Но в достижении нужного мне результата, если ситуация того требовала, я готов был идти по головам.

Правда, в этот раз итогом не был доволен совсем. Неизвестно, чем бы все закончилось, не окажись я рядом. И последствия могли быть самыми непредсказуемыми.

От подобных мыслей меня бросало в пот и пробирало странным ознобом.

Я должен был убедить девчонку без нервов поехать со мной, втереться в доверие, но сдерживать свой характер, то и дело прогибаясь под ее капризы, оказалось непросто.

Поэтому и созрел простой план: вместо того чтобы спорить и доказывать свою правоту, показать ей ситуацию в самом выгодном для меня свете.

Она сама все поймет.

И согласится.

План сработал.

Юля впечатлилась.

А я чувствовал себя последней тварью.

И винить было некого.

– Тебе нужно перевязать рану. Или даже зашить, – подала голос девушка, все еще не глядя в мою сторону.

Я уводил ее из этого злачного места, именуемого родными пенатами, обняв за плечи, пока вслед неслись проклятия и какие-то странные обвинения. Ощущая под пальцами, как дрожат ее плечи, как отчаянно она пытается не показывать своего состояния, как ее корежит изнутри в немой истерике.

И был бессилен что-то сделать, чтобы девчонку отпустило.

Постепенно начинал ненавидеть самого себя, мысленно матерясь и проклиная все на свете.

– Не нужно. Это просто царапина, – ответил, не задумываясь.

Подвел к машине, открывая пассажирскую дверь.

– У тебя кровь. И она, кажется, не останавливается. Где аптечка? – Юля решительно крутанулась на пятках, скидывая невидимую гранитную плиту с плеч.

Словно в ней проснулось второе дыхание, давшее силу посмотреть правде в глаза и отсечь все ненужное.

Правильно, девочка. Не нужно стыдиться того, в чем ты не виновата.

– В бардачке есть бинты и перекись.

– Хорошо.

Она пыталась отвлечься, стараясь не думать о том, что произошло. Суетясь и дрожащими руками разрывая упаковку с бинтом.

Но все равно то и дело замирала на месте, останавливая бесцельный взгляд в одной точке, словно раз за разом пропускала через себя обжигающие эмоции.

– Так, все! Хватит! Прекрати! – встряхнул ее хорошенько, нечаянно запачкивая кровью. – Слышишь? В твоем положении еще нервных срывов не хватало.

Юля упрямо поджала губы, все так же пряча взгляд. И продолжая разматывать бинт.

– Дай руку, – бесцветным голосом попросила она.

Я послушно протянул ладонь, рассматривая черты лица девушки. Ее мокрые дрожащие ресницы, красивый маленький нос, пухлые розовые губы без тени помады. Которые она, нервничая, то и дело прикусывала.

Так соблазнительно, чувственно, что ни один мужик не остался бы равнодушным. Ненужные мысли тут же закружились в голове, а свободная рука сама потянулась убрать непокорную прядь, упавшую ей на глаза.

– Сейчас будет немного щипать, – предупредила Юля, поднимая на меня взгляд своих бездонных зеленых омутов.

Кивнул согласно, не вдумываясь в смысл ее слов. Если бы она сказала в этот момент, что обольет меня кислотой, я и на это наверняка подписался бы.

И почти сразу же ощутил обжигающую боль в левой ладони. На коже тут же появилась белая пузырящаяся пена.

Черт! Про спортзал в ближайшие пару недель можно забыть. Рана и правда оказалась глубокой.

Старая ведьма метилась серьезно. И наверняка последствия оказались бы куда более худшими, если бы Юля пошла туда одна.

Я сам не ожидал, что она так резво отреагирует и накинется на дочь, размахивая ножом.