Два дюжих лакея выволокли Себастиано Ровере из палаццо. Окончательно утратив чувство собственного достоинства, разъяренный адвокат сопротивлялся и сыпал проклятьями, отчего обращение с ним отнюдь не становилось мягче. В конце концов один из слуг пнул негодяя пониже спины, отчего тот рухнул с крыльца и растянулся на мостовой лицом вниз.

Впрочем, он тут же поднялся и, потрясая кулаками, продолжил прерванный монолог:

– Ты еще пожалеешь об этом, Пьетро д’Анджело! Отомщу и тебе, и всей твоей семье! Вот увидишь!

Впрочем, старался он напрасно: за толстыми стенами палаццо его отчаянного крика никто не слышал. Едва мучителя заставили покинуть комнату, Орианна без сил упала в кресло и закрыла лицо руками. Муж услышал всхлип, но только один. А через пару мгновений она убрала руки и посмотрела ясным, твердым взглядом. Джованни знал, что означало это выражение прекрасного лица: жена готова сражаться до конца, чтобы победить.

– Бешеный пес, – негромко произнесла Орианна. – Больных животных положено избавлять от мучений.

– Если с ним что-нибудь произойдет, в нынешних обстоятельствах первым делом обвинят нас, – практично возразил Пьетро д’Анджело. – Наверняка существует другой способ, и мы непременно его найдем.

– За душой у этого человека нет торгового дела, которое можно было бы разрушить. А что касается профессии… каждый судья и адвокат во Флоренции берет взятки. Это обычная практика, на которой держится бизнес. Остается одно: показать миру худший из его пороков.

– По городу ходит немало слухов, – признал супруг, – однако негодяй ведет себя настолько осторожно, что даже Церковь предпочитает ничего не замечать.

– Ясно одно: нельзя позволить чудовищу найти и вернуть Бьянку, – уверенно заключила Орианна. – При его одержимости это означает, что никто из нас не должен к ней ходить: за домом уже наверняка установлена слежка.

– А разве сегодня ты не навещала дочку? – с улыбкой осведомился Джованни.

– Как ты узнал?

– А мне и не надо было ничего узнавать. Достаточно хорошо знать свою жену. К тому же неужели думаешь, что после восхитительной ночи я мог не заметить отсутствия любимой супруги?

Орианна рассмеялась.

– Всего лишь отправилась к ранней мессе, а потом задержалась, чтобы посоветоваться с падре Бонамико. Ну а он предложил воспользоваться садовой калиткой. Вот и все.

– Больше не рискуй, – предупредил супруг. – Опасность слишком велика.

– Понимаю, – согласилась синьора. – Именно так я объяснила Бьянке, почему больше не приду. А еще успела побеседовать с преподобной матерью Баптистой. Девочка под надежной защитой: даже если Ровере сумеет разнюхать, где она прячется, нарушить неприкосновенность обители не осмелится даже он.

Джованни согласно кивнул:

– Я тоже так думаю. И все-таки, дорогая, лучше найти для девочки другое место, подальше от города. Так будет надежнее. Впрочем, пока пусть остается в Санта-Мария дель Фьоре. Если проявим терпение, возможность спрятаться более надежно непременно представится.

Вскоре семейство Пьетро д’Анджело переехало из палаццо в загородную виллу. В сельской местности было прохладнее, да и дети соскучились по простору. Ровере не замедлил организовать слежку за домом на площади Санта-Анна Дольче: об этом сообщил Марко, который остался в городе, чтобы держать под контролем склады отца. Молодой человек остро чувствовал свою вину перед сестрой и регулярно сообщал родителям о действиях зятя.

В начале осени семья вернулась в город, а вскоре стало известно о грандиозном скандале, в который оказался замешан Ровере. Теперь уже ничто не мешало перевезти Бьянку из монастыря Санта-Мария дель Фьоре в новое убежище, расположенное на расстоянии многих миль от Флоренции. Адвокат устроил шумную вечеринку для знатных горожан. Уже несколько недель по Флоренции упорно ползли слухи о каком-то новом извращении; гостям не терпелось узнать, в чем именно оно заключается, и по возможности принять участие в развлечении.