- Так, короче. С братом понятно. Типичный долбоёб.

- Он не долбоёб... - стараясь не плакать, злюсь я.

- Долбоёб, долбоёб. И если ты рассчитываешь на то, что я стану вытаскивать его из жопы, в которую он себя загнал - даже не надейся.

- Ни на что я не рассчитываю...

- Короче. Примем эту версию за основную. Я бы тебе без проблем поверил, но ты много врёшь.

- Да это правда! - глядя ему в глаза, восклицаю я.

Слёзы всё текут и текут...

- Ладно, - кивнув, говорит он, - допустим. Мы не выяснили главное. Кто тебя нанял.

Блин... Если я проговорюсь, Светка сто пудов будет всё отрицать. И оставшихся денег я не увижу. Это в лучшем случае. В худшем, она кого-нибудь наймёт, чтобы мне отомстить. С неё станется.

А ещё, я не понимаю, что теперь делать... Я так надеялась на эти триста тысяч...

- Никто не нанимал.

Он усмехается:

- Да врёшь же снова, вижу. Тебе кто должен был деньги выплатить? Ещё меня очень интересует, откуда ты пароль от сейфа моего узнала.

Кусая губу, часто моргаю.

- Подобрала...

- Ага, рассказывай. Подобрала она. Тоже мне, медвежатница. Судя по видео, ты довольно быстро дверцу открыла. А значит - знала. И вот тут вопрос - кто и как эту информацию узнал и зачем тебе потом её слил. Ты мне всё выложишь. Как миленькая.

- Да подобрала я...

- Блять, - тряхнув головой, усмехается он. - Я херею с тебя, девочка. Милая, красивая, а такая оторва. Это же пиздец просто. Вот нахера ты вообще в это полезла, а?

- Я же сказала... брату помочь...

- Ой, бля-я... - махнув рукой, он откидывается на сиденье.

О чём-то думает.

- Не, - выпрямившись, говорит он, - у меня, конечно, есть предположения, но подозревать - не значит знать, - он смотрит на меня. - Ну что, из тебя силой, что ли, выбивать имя заказчика?

- Да какая разница кто он, если документы в столе! - отчаянно восклицаю я. - Сейчас приедем, и я тебе их отдам! И всё, отцепись уже от меня!

Опустив голову, тихо, почти беззвучно, реву.

Сосновский вздыхает.

- Мда, - доносится до меня его голос. - Ладно, разберёмся.

Машина мчит по шоссе. Несмотря на скорость, едет она очень плавно. Было бы, наверное, даже комфортно, если бы не эти наручники...

- А можешь их снять? - взглянув на Артёма, тихо прошу я.

- Нет, - усмехается он. - Не могу. Хотя ключ от них у меня есть.

- А почему не можешь? Они запястья натирают...

- Ну, ты же - мазохистка. Считай, что это прелюдия к БДСМ.

- Я не мазохистка...

- А кто? Ты вообще понимаешь, что натворила?

- Ничего я не натворила... Я тебе почтой хотела обратно эти документы выслать...

Он усмехается.

- Ну ты пиздец вообще. Какой нахер почтой? Они мне завтра нужны. Понимаешь? Ты мне переговоры срываешь. Сделка на несколько десятков миллионов чистой прибыли! Ты какая-то будто не от мира сего, чесслово!

- У нас с тобой разные миры...

- Это точно, - горько усмехается он. - Вот это ты верно подметила. Молись, чтобы документ был у тебя дома. В ином случае, я не знаю, что я с тобой сделаю.

- Да дома он... - всхлипнув, говорю я.

Некоторое время едем молча.

- Сними наручники с меня... Пожалуйста.

- Нет, - глядя вперёд, говорит он. - Не сниму. Ты не та барышня, с которой можно нормально договориться. Снять с тебя наручники - спровоцировать твой побег или удар, или ещё что-нибудь такое. Ты же чокнутая на голову.

- Сам ты... чокнутый...

- Эмиль, - усмехнувшись, обращается к своему водителю Сосновский. - Ты прикинь, она в мой дом по дереву лезла! На высоте третьего этажа! Прикинь?

Водитель мягко смеётся. Подняв голову, вижу это в зеркале заднего вида.

- Чё вы ржёте-то? - снова едва не расплакавшись, тихо спрашиваю я. - Что смешного-то?