— Давай, Бес, до встречи на тренировке, — прощается парень, на что Бестужев кивает и что-то мычит, салютуя булкой.

— Вкусно?

Я выныриваю, как черт, из-за спины недоделанного женишка. Пусть испугается и подавится. Но спокойствию Рональдо Бесстыжева мог бы позавидовать сам Криштиану, поэтому он, нисколько не удивляясь, отвечает:

— Гадость, конечно, но есть можно. Будешь? — Он сует мне в нос булку, которая и не булка вовсе, а пирожок с сомнительным на вид мясом.

Я, отпрянув подальше, морщусь.

— Я такое не ем. Меня дома, знаешь, какие вареники ждут. — Мечтательно вспоминаю теплые мучные ушки, но моментально меняюсь в лице и грозно бурчу этому болвану: — И не дождутся, скорее всего, потому что я уже сорок минут тебя жду. Мы же договаривались, — снова рявкаю я, и мне начинает казаться, что рядом с Бестужевым я превращаюсь в цепного пса, не умеющего разговаривать по-человечески, а только рычать.

— Так я в столовой был. Обедал. У меня тренировка через два часа, — поясняет Бесстыжев как само собой разумеющееся.

Потрясающе. Слов нет. Обедал он!

А я от голода и холода сопли с верхней губы слизывала, пока этот паршивец пузо свое спортивное набивал.

Кстати…

— А разве вам, спортсменам, можно такое есть? — Я киваю на оставшийся пустой кончик пирожка, который Бестужев, не задумываясь, закидывает в рот. — Разве у вас не определенное меню? Углеводы, белки, калории, — перечисляю я.

— Не знаю. Я ем, — пожимая плечами, беззаботно отвечает Егор и вытирает рукавом легкой ветровки четко очерченные губы.

Н-да, и как его еще в команде держат?

— Так о чем ты хотела поговорить? — Он поглядывает на время.

Да помню я, что тебя ждет тренировка, а меня вареники. Я решаю покончить с этим днем, чтобы не видеть больше наглое лицо «любимого» парня.

— Давай обменяемся номерами и разойдемся по разные стороны, — сержусь я и выискиваю телефон.

— Давай. Только ты мне не звони.

Э-э-э… что?

— Да прикалываюсь я, расслабься, — усмехается мой недалекий парень.

Ну и шуточки у спортсменов.

Я записываю его как «Рональдо Бесстыжев» и уже хочу заглянуть в телефон Егора, ведомая любопытством, как он назовет меня. Но он ловко отворачивается, что-то печатает и убирает телефон в карман.

«Не больно-то и хотелось», — фыркаю я и, не прощаясь, разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Эй! Как там тебя? — слышу громкое в спину.

Я сжимаю руки, стискиваю губы и не могу определиться, что мне хочется с ним сделать: придушить или сжечь.

— Вера. Меня зовут Вера. На лбу себе напиши, болван.

— Вера, а вареники-то с чем? — веселится Бестужев, и я непонимающе смотрю на него. — Ну, вареники, которые ждут тебя дома, с чем они?

А-ах, вареники…

— С картошкой и творогом, — в недоумении отвечаю я. — А что?

— Везет тебе, Вера. Пока. — Он машет рукой, отворачивается и уходит.