Я хочу поцелуев, хочу ласк, хочу, чтобы Тим поласкал меня языком. Но он сразу вгоняет в меня член, мне даже становится больно.

Он заполнил меня максимально.

Член бьется об матку, я пытаюсь извернуться, но Тим с каким-то животным остервенением трахает меня, и у меня больше нет сил сопротивляться.

Он держит меня одной рукой за волосы, а второй за сведенные за спиной локти. Тянет на себя, заставляя прогибаться сильнее, сам входит глубже, и я лишь глухо стону — кричать ни у него, ни у меня больше нет сил.

Наверное, я мазохистка, потому что оргазм все равно меня накрывает, и почти сразу за мной кончает Тимур.

Сейчас он оттолкнет меня и скажет, чтобы я убиралась, потому что я его обманула. Низко. Отвратительно. У меня даже голова начинает кружиться.

Но он не отталкивает, а наоборот, увлекает на маты, и мы падаем. Тим падает первым, укладывая меня на себя сверху. Он во мне, он еще твердый, но уже не больно, и мне хочется кончить по-другому.

Кончить от его горячих ласк, от его рук и языка. Хочу обратно своего ласкового Талера, я боюсь его бояться.

Выгибаюсь, поворачиваюсь к Тимуру, обнимаю за шею и шепчу:

— Еще, Тим. Я еще хочу.

Его глаза вспыхивают, наши губы сливаются в поцелуе.

Не голодном, рваном, жестком, а глубоком и неторопливом. Когда его язык ласкает мой. Когда он захватывает мои губы, будто это сладкое лакомство.

Он растягивает удовольствие, захватывает их поочередно, облизывает, я нахожу его руку и тяну ее вниз.

— Моя неуемная, ненасытная девочка, — шепчет Тим, и я решаю, что ослышалась. Так он ничего не знает?

Хочется плакать от радости. Ловлю губами язык Тимура и засасываю как леденец. Его пальцы кружат по мокрому лону, в котором по-прежнему его член, и я тихонько постанываю от удовольствия.

Тим собирает смазку, вытекшую сперму, и размазывает по клитору. Второй рукой задирает футболку и начинает лениво играть соском, который мгновенно твердеет. Теперь уже Тимур тихо стонет, отпускает мой рот и склоняется над грудью.

Тело пронзает удовольствием, я без остатка отдаюсь своим ощущениям. Мне сладко и томительно, потому что Тим облизывает сосок, его пальцы ласкают клитор. Он хватает меня за шею, и я сама ловлю губами его большой палец.

Тим начинает медленно двигаться. Член во мне твердеет, распирает изнутри. От него исходит жар, ощущающийся тянущим узлом в животе.

Я ерзаю, трусь ягодицами о пах Тимура, и слышу, как он возбужденно дышит. Теперь мы двигаемся вместе в одном ритме, в этом же ритме кружат по клитору его пальцы, его язык на моем соске и его палец у меня во рту.

Мы стонем вместе. Мы сейчас не трахаемся, а занимаемся любовью. Тимур снова переключается на мой рот и продолжает терзать клитор.

Его ритмичные поцелуи дарят мне не меньшее наслаждение. Начинаю метаться на нем, двигаться быстрее, он обхватывает меня сильными руками, и я тону в своих ощущениях.

Оргазм наступает волнами — один раз, второй, третий. Я сокращаюсь, выгибаюсь, обнимая Тимура за шею, зову его по имени. По судорогам, сотрясающим его тело, понимаю, что Тим тоже кончил. Мы это сделали вместе.

Он бессвязно шепчет мне в волосы, целует, его хриплый шепот отзывается в теле пульсирующей дрожью. Целую его в подбородок, а потом тянусь выше.

— Мне так больше нравится, Тим. Когда ты нежный…

Он смотрит удивленно, а потом до него доходит смысл сказанного.

— Я зверь, да? — гладит меня по щеке, и я трусь о его ладонь.

Обманывать не хочется, я и так завралась.

— Да, — целую грудь и прижимаюсь к его руке, — да…

15. Глава 15

Доминика

Мы с Тимуром едем за город. Он называет это дачей, а у меня назвать дачей дом в закрытом поселке, куда простые смертные ходят только на работу, не поворачивается язык.