- И что, вчера ночью он тоже… испытывался? – женщина уперла руки в боки и в упор посмотрела на девушку.

- Нет, ночью – это не у меня, - сразу открестилась Аня, опасаясь, как бы на нее еще какие-нибудь грехи не навесили. – Ночами я сплю.

- Значит, опять по крышам шастал, - покачала головой женщина, резко переставая излучать в ее сторону агрессию и перенаправляя оную обратно на сына. – Я только-только соседям за отломанный рассекатель заплатила, а ты опять за свое, да?

- Ма, детей бить нельзя, - попятился от нее Игорь. – Так наш фельдъегерь говорит.

- А я тебя бить и не буду, - пообещала женщина, все ускоряя шаг, потому что сын уж больно шустро перебирал ногами. – Я тебя приласкаю. Ремнем.

- Ну, мама! – Игорь все-таки развернулся и побежал в сторону большого двухэтажного дома, на крыше которого Аня видела его прошлой ночью. Женщина скрылась там же, не прекращая громко расписывать, как она будет его «ласкать».

Аня еще полминуты постояла в сомнениях, не зайти ли к соседям в гости, чтобы решить уже вопрос с телесными наказаниями как следует, но тут что-то большое и влажное с шумным недовольным вздохом ткнулось ей в шею. Девушка вздрогнула от неожиданности и омерзения.

- М-му! – сказала корова, стоило только повернуться, и перевести это можно было примерно так: «Где тебя черти весь день носили, окаянная? А ну, запускай, корми и дои немедленно!».

- У меня слишком большое хозяйство, - сказала Аня с тяжким вздохом и поплелась в сторону дома.