Со времён Мстислава Храброго и закрепилась за Черниговом далёкая Тмутаракань.

Ещё три дня скакали дружины Святослава вдоль берега Сурожского моря.

На четвёртый день взорам черниговцев открылись жёлтые стены и башни из кирпича-сырца на вершине каменистого холма. За крепостными стенами виднелись верхушки пирамидальных тополей, крыши теремов, сияли золотом купола и кресты белокаменного храма. Крепость на холме окружали кварталы обширного града, узкие улицы которого, словно ручьи, сбегали к большой бухте, у причалов которой теснились крутобокие торговые суда.

– Вот и Тмутаракань! – невесело проронил Глеб.

Давыд, конь которого шагал рядом с конём Глеба, удивлённо взглянул на брата. Отец Глебу княжество возвращает, а тот не выглядит радостным.

«Чудак, да и только!» – подумал Давыд.

Предместья Тмутаракани утопали в садах и виноградниках. Ветер разносил аромат цветущей черешни, благоухали абрикосовые и грушевые деревья. Повсюду густо росли орех и слива.

Местные жители при виде войска, поднявшего густую пыль на дороге, побежали под защиту городских стен. Многие гнали за собой мулов, коз и коров.

На башнях крепости замелькали копья и шлемы воинов.

– Неужели Ростислава успели упредить? – нервничал Святослав.

Однако штурмовать Тмутаракань черниговцам не пришлось. Ворота города были распахнуты.

Черниговского князя вышли встречать здешние старейшины, хазарский тадун и епископ Тмутараканский Варфоломей. Следом валила толпа именитых горожан, среди которых были и греки, и арабы, и хазары, и персы…

Святослав въехал в Тмутаракань, одной рукой сжимая поводья коня, другой – рукоять меча. Грозным взглядом князь озирал кривые улицы, полные народа, плоские крыши домов, с которых наблюдали за происходящим женщины и дети. Давно он не был здесь. Какие перемены ожидают его в этом приморском разноплемённом городе? Почему без боя впускает его Ростислав в Тмутаракань?

Святослав спешился на площади перед княжеским дворцом. Сопровождаемый своими боярами, он приблизился сначала к епископу Варфоломею, сняв с головы островерхий позолоченный шлем. Епископ осенил князя крестным знамением и прочёл короткую молитву во здравие. Затем Святослав шагнул к старейшинам.

– Где Ростислав, коего вы у себя князем посадили, изменники? – громко промолвил Святослав, не слушая разноголосых приветствий. – Где вы его прячете?

Святослав схватил за шиворот подвернувшегося под руку щуплого старикашку в длинном восточном халате и белом колпаке:

– Где Ростислав? Отвечай!

– Ростислава нет в городе… Ушёл Ростислав вместе с дружиной. Ещё вчера ушёл… – наперебой заговорили старейшины и замахали руками куда-то на восток.

Святослав оттолкнул от себя старика в белом колпаке, и тот тоже торопливо заговорил, тряся бородой:

– Нету в городе Ростислава. Бежал он отсель, княже.

Святослав в недоумении оглянулся на своих бояр. Те тоже ничего не могли понять.

Вперёд выступил Гремысл и жестом подозвал к себе хазарского тадуна.

Хазарин подошёл и поклонился сначала Святославу, потом Гремыслу.

– Как поживаешь, Азарий? – с усмешкой проговорил Гремысл. – Всех конокрадов в округе переловил?

– С этим злом бороться бесполезно, воевода, – опустив глаза, ответил тадун, – а жизнь моя токмо в седле и проходит.

– Жаловал тебя Ростислав своими милостями?

– Жаловал, но с собой, однако, не взял.

Святослав подступил к хазарину:

– Говори, где Ростислав?

– Ушёл он в горы к касогам, князь.

– Когда?

– Вчера поутру.

– Со мной сечи убоялся Ростислав иль замыслил что-то?

– О том не ведаю, князь.

В беседу вступил епископ Варфоломей: