– Ох… – Она устало опустилась на мостки.

Вечер уже накрыл деревню Загорье серой шалью. На реке Великой зажегся огонек маяка.

– Зачем вам это знать?

– Федор боится – вдруг вы уехали из-за Ярика? Вдруг он вас попытался обидеть? Он подросток, сильный, крепкий, гормоны бурлят. И за изнасилование – аутиста не посадят.

– Да, Ярик пылок, – улыбнулась она. – Но проблема не в этом. Я умею отгонять кобелей.

– А в чем тогда? – не отставала я.

– Ладно. Дайте выпить. – Взяла флягу и решительно отхлебнула глоток. – Я расскажу.

Работать и не бояться оказалось чертовски приятно. Чего, действительно, волноваться?

Как шутила рыжая Ксюшка с ресепшн их Центра, ниже богадельни все равно не сошлют.

Да и возможная критика вообще не волновала. Когда Ольга затеяла постановку чрезвычайно сложной в исполнении «Артефакт-сюиты», она понимала: никто не будет ждать от ее подопечных даже намека на настоящий балетный рисунок. Нужны только драйв и кураж – а этого у ее труппы неожиданно оказалось в избытке. Плюс музыка Эвы Кроссман-Хехт (для обычного человека тяжелая, истеричная) почему-то действовала на ее танцоров магически. Готовы были слушать ее живьем, в записи, пять раз в день, десять, целиком и отрывками.

Никогда не знаешь, как жизнь повернется.

Каждый раз, когда выходила в изученной досконально партии виллисы из «Жизели» – тряслась отчаянно. Зато первая для нее лично (и в мире!) постановка балета для аутистов шла легко и приятно.

Для премьеры Антонина Валерьевна сняла Дом культуры, назвала журналистов, телевидение, директоров благотворительных фондов. Небольшой зал ломился – даже родители артистов поместились не все.

Пианисту Ольга строго наказала: ни в коем случае не пытаться, как положено в нормальном балете, подстраиваться под танцоров – но просто играть. А детям приказала: даже если забыл партию от начала и до конца – все равно двигаться. Сама она тоже вышла на сцену – в роли Другой. В Главном театре страны эту роль только примам доверяли, но Ольга под восхищенно-влюбленными взглядами своих артистов чувствовала, что ей бы сегодня и Плисецкая аплодировала.

Главное – кураж. Его они все поймали.

Самая необычная в мире «Артефакт-сюита» произвела фурор.

О ней рассказали вечерние новости на всех каналах, Интернет гудел, печатные издания восторгались. А рано утром Оле позвонили – она, уставшая и возбужденная после премьеры, забыла выключить на телефоне звук.

Девушка сонным голосом отозвалась:

– Алле?

– Убирайся отсюда со своими психами! – грубо рявкнули в трубку.

Ольга подскочила в постели. Запоздало посмотрела на определитель номера: скрыт.

Постаралась успокоиться, глубоко подышать. Выпила кофе. А когда выходила из квартиры, нога угодила во что-то склизкое. Дохлая, с размозженной головой крыса. Прямо под дверью.

Завизжала. Вернулась домой, тщательно вымыла обувь. Сменила колготки. Едва пришла на работу, бросилась к Антонине Валерьевне. Та взглянула в ее перепуганное лицо и сразу спросила:

– Дерьмо под дверь подбросили?

– Н-нет. К-крысу, – пробормотала девушка. – А от-ткуда в-вы знаете?

– Какой еще может быть реакция на удачную премьеру! – светски улыбнулась начальница. – Это хейтеры. Всегда оживляются, когда у нас что-то новое и удачное.

– Но кто они? И почему?!

– Можешь в Интернете посмотреть, – хладнокровно отозвалась Антонина Валерьевна. – Сторонники евгеники. Считают, что аутисты позорят и портят нацию. Их сайты закрывают за экстремизм, но они с новых выныривают. На самом деле просто подростки и придурки. Не бойся. Ничего они тебе не сделают.