– Вы правильно сделали, что спросили у меня, – Соня вытряхнула еще одну сигарету из пачки. – Это действительно касается Вероники, а раз Марк Арнольдович подписал вам документы, разрешающие посещения и общение, то… – Соня щелкнула зажигалкой, – то вы должны быть в курсе. В общем, если говорить совсем кратко и прямо, – Соня снова задымила, – то мать Веронику бросила.

– Такого не может быть… – потрясенно прошептала Кристина.

– Такое бывает сплошь и рядом, – резко ответила Соня. – Чаще всего подобное решение принимают совместно оба родителя и отдают такого ребенка в специализированное учреждение. Очень часто исчезает с горизонта отец, а остается только мать. Ради справедливости стоит сказать, что ситуация, когда от ребенка отказывается мать, но остается отец – довольно редкая.

– Какой кошмар…

– Это реальная картина, Кристина. Я работаю в этой сфере больше десяти лет. От таких детей часто отказываются. Это слишком сильное испытание, зачастую неподъёмное. Такие дети требуют больших затрат – психологических, эмоциональных, финансовых.

– Вероника чудесная!

Соня невесело усмехнулась.

– Одно другое не исключает, Кристина. И потом, вы видели лишь часть, и совсем небольшую часть….

– Я понимаю, что вы делаете большую работу! И спасибо вам за нее!

Соня посмотрела на нее с лёгким удивлением, усмехнулась.

– Это моя профессия, я за это получаю деньги. Хотя при работе с такими детьми без эмоционального контакта невозможно. Они все очень тонко чувствуют. И то, как к ним на самом деле относятся – они это чувствуют, поверьте.

– Я верю, – тихо отозвалась Кристина.

– Я очень привязана к Веронике. И очень благодарна Марку Арнольдовичу – он просто большой молодец во всем, что касается Вероники. Да и просто… – Соня вдруг замолчала, словно смутившись. А потом бодро продолжила: – А то, что он смог убедить вас… Это просто чудо какое-то. И Вероника вас приняла. Она чувствует, что вы ей искренне симпатизируете. Вот вам за это спасибо!

– Да я… – начала Крис и замолчала. Она была очень довольна, что затеяла этот разговор. Но информации было слишком много, и Кристине требовалось все это осмыслить. Надо только расставить все точки над «и». – Значит, если речь снова зайдет о матери…

– Не акцентируйте на этом.

– Вероника мне сегодня показывала рисунки. Портреты мамы. Их много. Знаете, она так здорово рисует, я даже не ожидала.

Соня хмуро кивнула. Но тему рисунков развивать не стала, а вернулась к началу разговора.

– Здесь ничего невозможно сделать. По факту Марк Арнольдович – единственный родитель девочки. Он как-то, знаете, обмолвился… – Соня поежилась и достала еще одну сигарету. – Как-то сказал раз, что предлагал этой женщине сюда приехать. А она отказалась. Я так поняла, что они поддерживают общение.

– Зачем?!

– Не знаю, – пожала Соня плечами. – Это личное дело Марка Арнольдовича. В общем, она не желает видеть дочь. Вот все, что нам нужно знать.

– Понятно.

– Это хорошо, что понятно, – Соня снова сменила тон и теперь опять говорила бодро. – Приезжайте чаще, Кристина. Вероника посла встреч с вами просто светится вся. У нее и прогресс пошел быстрее.

– Я буду стараться. Но у меня такая работа…

– Я понимаю.

***

Марк: Я застрял в Вене на три дня. Сегодня вышел погулять по городу. Можно снимать фильм про зомби-апокалипсис. На улицах ни души, магазины не работают, кафе тоже! Интересно, они в курсе, что война кончилась, и комендантский час отменили?

Кристина: Ты в Вене?!

Марк: Да. А ты?

Кристина смотрела на экран смартфона. Нет, она не в Вене. Но уже завтра утром может быть там. И если Марк там застрял на три дня… У них будет два дня. Два дня с ним. Не думая, не давая себе даже шанса на это, Крис набрала сообщение.