Мамочка на небе.

Кристина судорожно пыталась найти тему, на которую можно перевести разговор. Вспомнила, как Вероника ей рассказывала о том, что любит рисовать.

– Покажи мне свои рисунки, малыш, – оказывается, голос слегка осип.

– Я рисовала мамочку! – Вероника быстро подскочила с кровати. – И папочку. Хочешь, покажу?

– Конечно.

***

– Соня, я бы хотела с вами посоветоваться.

– Конечно, Кристина. Я внимательно слушаю.

Кристина не торопилась начать разговор. Вместо этого она сцепила пальцы на колене и, глубоко выдохнув, посмотрела в лицо Соне. В голову вдруг пришла мысль, что Соня идеально подходит для роли няни Вероники. Девушка хрупкая, миниатюрная, у нее короткая стрижка, похожая на стрижку мамы Вероники, открытое лицо и умные внимательные глаза. А сама Кристина со своим ростом в сто восемьдесят сантиметров, наверное, подавляет Веронику.

Крис еще раз вздохнула.

– Скажите, пожалуйста, Соня… Мне просто надо понимать, как правильно реагировать… Сегодня Вероника заговорила со мной о своей маме…

– Ох… – только и выдохнула Соня.

– Вы не подумайте, что я не расспрашивала специально! – зачем-то принялась оправдываться и даже врать Кристина. Она чувствовала себя неловко, затрагивая такие темы, которые… которые очень личные. Но, с другой стороны, она уже слишком плотно во все это ввязалась. И ненароком обидеть Веронику, что-то не то сказать и как-то не так отреагировать – страшно. – Просто мне надо понимать, как на это реагировать. Я верно понимаю, что мама Вероники умерла?

Соня какое-то время смотрела на нее молча. А потом встала.

– Кристина, вы не возражаете против небольшой прогулки?

***

У «Бухты доброты» обширная прилегающая территория, которую можно даже назвать небольшим парком. Сейчас, в середине августа, здесь еще вовсю царствует буйство зелени и цветов.

Они молча шли минут пять, забравшись куда-то совсем вглубь, и, наконец, остановились возле большого белого вазона, из которого разноцветным водопадом изливались ароматные лиловые и пурпурные петунии. Соня уверенным движением запустила руку в глубину цветов и выудила оттуда пачку сигарет и зажигалку.

– Будете?

Кристина отрицательно покачала головой, не без изумления наблюдая за тем, как умненькая миниатюрная Соня ловко прикуривает. Впрочем, у нее наверняка очень нервная работа. И такую вредную привычку можно объяснить.

– У нас не очень одобряют курение, – Соня с немного кривоватой усмешкой кивнула на изумленный взгляд Кристины. – Поэтому вот так. – А потом выдохнула длинную струю дыма. – Мама Вероники жива и здорова.

Изумление нарастало.

– Но как же… Мне же Вероника сказала…

– Нам с Марком надо было что-то ей сказать, – Соня дымила как заправский дракон. – Ну, точнее с Марком Арнольдовичем. Мы... мы так и не смогли выработать нормальный консолидированный вариант – что отвечать Веронике на вопросы о том, куда делась ее дорогая мамочка. Не знаю, что говорил дочери Марк… Арнольдович, а я отвечала очень обтекаемым фразами – о том, что в жизни бывает так, что люди не могут быть вместе с тем, кого они любят – ну и все в таком духе, понимаете? – Кристина растерянно кивнула, а Соня продолжила: – Остальное Вероника досочинила сама. В силу своего понимания ситуации.

– А где же на самом деле мама Вероники? – после паузы и тихо спросила Кристина.

– Марк Арнольдович вам не рассказывал? – Соня внимательно посмотрела на нее.

Кристина отрицательно покачала головой.

– У нас не настолько близкие отношения. Все наше общение строится вокруг Вероники, и я не считала правильным задавать такие вопросы, пока сегодня не… – Крис замолчала.