– При чем тут эта шкура? – рычит он.

– Вот как? Уже шкура? А я думала, жена уважаемого человека, нет? Или жены все твоих знакомых – шкуры, которых ты поимел за спинами их мужей?

После того как мы вышли из туалета, эта блаженная смогла увести куда-то Марата. И у меня появилась возможность посидеть за столиком и просто потягивать шампанское, не притворяясь любящей женой и просто блестящей, довольной жизнью красавицей. Я позволила себе побыть собой посреди этого парада уродов и тщеславия.

Через какое-то время из зала пропал и сам Завьялов. А к тому моменту, когда меня пригласил на танец третий по счету кавалер, в зал вихрем ворвался мой муж и с дежурной улыбкой вырвал меня прямо из чужих рук.

Возможно, окружающие не заметили в нем перемен. Но я ощутила эту мелкую вибрацию, что появляется в Валееве, когда он сдерживает агрессию.

Он словно вулкан перед извержением, и все живые существа, предчувствуя катастрофу, прячутся, отыскивая убежище. Все, кроме меня. Потому что я устала уже от этого рабства и готова шагнуть в пропасть.

– Не придуривайся, Марьяна! – рявкает он и трясет меня. – Ты зачем сталкиваешь меня лбами с другими?

– Это я сталкиваю? А тебе не кажется, что это ты что-то не так делаешь, раз какие-то ублюдки считают, что ты можешь поделиться женой? Не думал, что, возможно, твои бесконечные похождения могут людей наталкивать на подобные мысли? – смотрю прямо ему в глаза и не собираюсь отводить взгляд, потому что я его не боюсь. – Ты ведь даже не прячешься, если все шалашовки в городе в курсе, где и как тебя подцепить. Будто это не они шлюхи, а ты! – шиплю ему в лицо.

– Прекрати! – встряхивает он меня, оскалившись, словно дикий зверь.

– Не прекращу, Марат! Потому что ты сам позволяешь всему этому процветать. А я делаю лишь то, что ты просишь: мило общаюсь с твоими знакомыми, – улыбаюсь ему в лицо так же фальшиво, как делаю это для других.

– Ты же понимаешь, что я не спущу ему с рук это предложение и то, что он мысленно тебя?..

– Мне плевать. Мне на вас всех плевать! Особенно на тебя! – выплевываю, мечтая, чтобы он сгорел в аду.

– Вот как? – муж отпускает меня, и на его лице появляется ухмылка. – То есть тебе совершенно все равно на то, что я буду делать, где и с кем?

– Абсолютно! – рявкаю ему в лицо.

– Я тебя понял, – он засовывает руки в карманы смокинга.

И только сейчас я замечаю, что бабочка давно болтается развязанной у него на шее и на расстегнутом воротнике виднеется бордовая капля.

Внезапно я осознаю, что совершенно не имею представления о том, что он сделал с мерзким банкиром и как вообще привык решать проблемы.

Столько слухов ходит вокруг нас с Валеевым, что можно сделать вывод, что мы какие-то чудовища. И среди тех слухов порой проскальзывает то, что неугодные моему супругу люди просто исчезают без вести. И возможно, Завьялов тоже исчезнет после этого приема.

Тогда, может, рано или поздно и от меня останется лишь воспоминание?

– Знаешь, Марьяна, раньше я тебя считал умной девушкой, – говорит как-то холодно Марат. – Но потом… потом от девушки, которую я брал в жены, не осталось и следа.

Кожа в тех местах, за которые он держал меня, горит. И я уверена, что наутро там будут лиловые синяки. Но сейчас мне больно не от его физического воздействия, а от его слов.

– Ты прав. Нет ее больше. И до тех пор, пока ты рядом, ее больше не будет.

Марат сверлит меня взглядом, а затем разворачивается и уходит, даже не сказав, когда вернется.

Домой он не возвращается ночевать. И я не знаю, что испытываю по этому поводу.