А в восемь лет я встретила его – вихрастого паренька, умевшего абсолютно всё на свете. Он ловко удил рыбу и скакал на лошади без седла. И знал сотни удивительных историй, которые и рассказывал нам, когда мы сидели вокруг костра на лугу. Я никогда не могла понять, что было правдой в этих историях, а что – его фантазией.

Он был лет на семь старше меня – уже совсем взрослый. И в него были влюблены все девчонки Виллар-де-Лана. А мне казалось, что он выделял меня одну. Сейчас, по здравом размышлении, я понимала, что так думала тогда, наверно, каждая девочка. Но разве можно рассуждать здраво, когда ты влюблена?

Впрочем, у меня, в отличие от них, был повод думать, что я тоже ему не безразлична. Однажды, в последний перед отъездом в Деламар день Робин подарил мне кольцо. Тоненькое медное колечко, которое было слишком велико для моих худеньких пальцев.

Я плакала из-за предстоящего расставания, а Робин меня утешал:

– Мы встретимся на следующее лето! Или через лето. Или через несколько лет. Я непременно найду тебя, где бы ты ни была.

– Когда? – всхлипнула я.

А он уверенно, без тени сомнений ответил:

– Когда это кольцо станет тебе впору. И тогда я женюсь на тебе.

Его слова поддерживали меня в Деламаре – я часто вспоминала их, и мне становилось теплей и спокойней. Хотя уже тогда в глубине души я понимала, что это невозможно.

Отец никогда не допустил бы такого мезальянса. Княжеская дочь и парень из простой семьи – такой союз возможен только в сказке. Но мечтать мне не мог запретить даже отец. И я мечтала и встречалась с Робином в своих снах. Со временем его образ размылся, но теплота в душе, когда я думала о нём, возникала до сих пор.

Я и не заметила, как мы подъехали к маленькому городку моего детства. Теперь он показался мне почти игрушечным. Аккуратные домики, увитые бело-розовыми цветами, высокий тонкий шпиль церкви на Ратушной площади. И мост над синей Гаруной!

А вот здесь, в отличие от Аньера, почти ничего не изменилось. И фонари на столбах по-прежнему были газовыми. И я узнавала тут каждую улицу, каждый дом.

Я попросила возницу подождать меня у моста и к нужному дому пошла пешком. Мимо маленькой галантерейной лавки с сияющей витриной. Мимо крошечного кафе, из дверей которого несся сладко-ванильный аромат. Мимо фонтанчика с прозрачной водой.

Бабушкин дом находился в самом начала улицы Зеленщиков, и я увидела его издалека. Штукатурка на фасаде местами облупилась, а вот ставни на окнах были выкрашены в приятный кремовый цвет. Интересно, кто жил там сейчас? И пустят ли меня хозяева внутрь?

И стоило ли мне вообще туда заходить? Эта рана была еще свежа, несмотря на пролетевшие годы. Здесь всё было наполнено воспоминаниям. К горлу сразу подступил комок, а на глаза набежали слёзы.

И всё-таки я решилась постучать в дверь. Ответили мне не сразу, и я уже почти смирилась с тем, что мне не откроют. Но через несколько минут я услышала хриплый голос:

– Кого там принесло?

Я охнула и схватилась за перила крыльца. Это был голос бабушки!

8. Глава 8. Эвелин

Эвелин предпочла бы позавтракать одна, в той комнате, где ее разместили. Но молоденькая горничная настаивала, что ее светлость ждал ее на террасе.

Завтрак с его светлостью! С сыном герцога Кавайона! С настоящим драконом!

Драконов она видела и прежде – на рейсах «Дракониш Айрлайнс», но никогда даже не разговаривала с ним. Они всегда летали первым классом, до которого Эвелин Клеман еще не дослужилась.

А вчерашний вечер позволил ей увидеть почти всё семейство Кавайонов – милая, но несколько взбалмошная барышня Джоан представила ей свою мать и своего брата. Герцогиня оказалась красивой женщиной средних лет, в которой любой бы сразу признал аристократку самого высокого уровня. И при этом она была так дружелюбна!