Если он сам не замешан в этом деле…

Доминго говорил, что у канцлера есть доступ к системе безопасности дворца, а значит он точно знал, когда обновляется контур. Да и следы русалочьей магии возле лаборатории Ортеги наталкивают на определённые размышления.

– Почему сёстры Рикхальди отправились в султанат? – спросил Леус.

– Таша вышла замуж за саваханского посла – Рамона Мольвери, – продолжила Элоиза, – и уехала с ним. А Венди не хотела разлучаться с сестрой. К тому же, Рамон убедил Совет магов спонсировать её исследования.

– Какие? – уточнила я.

– Венди имела сильный Дар тёмного целительства и была талантливым алхимиком. Она работала над усовершенствованием формулы восстанавливающих зелий. Хотела уменьшить откат и исключить побочный эффект привыкания при длительном использовании.

Полезные исследования, но как-то они не укладываются в общую картину. Я надеялась, что Венди окажется специалистом по магии призыва или Мастером иллюзий. Но алхимик-целитель…

Стоп! Ортега ведь тоже алхимик!

Но мы думали, что его похитили с целью подставить инквизицию и запутать следствие. Неужели ошиблись?

– Рамон Мольвери… Рамон… – задумчиво повторил Леус, – вспомнил! Альфа чёрных ягуаров. Он был первым, кто выступил за вечный мирный договор между султанатом и Ивлией.

– Да, – Элоиза тяжело вздохнула и отвернулась, – они с Ташей были очень красивой парой, и я так радовалась за них… Но сказка обернулась кошмаром.

– В прессе писали, что Рамон погиб во время пожара, пытаясь спасти беременную жену, – вспомнил Доминго. – Но не успел…

– Не успел, – шёпотом повторила Викхамерли, – и Венди не успела, она жила неподалёку и часто гостила у сестры. Её тело даже не смогли опознать. Завалы разгребали больше недели.

Теперь и я вспомнила. Жуткий, загадочный пожар, вспыхнувший в доме посла. Огонь вмиг перекинулся на соседние дома, а затем пламя распространилось на целый квартал. Об этом много писали, но никто так и не смог выяснить истинную причину трагедии.

Тогда шах Саваханского султаната быстро обрезал крылья прессе и пообещал казнить каждого, кто посмеет обнародовать хоть один снимок, связанный с этим пожаром или вынести на всеобщее обсуждение какие–либо подробности. Но случай был настолько громким, что его изучали даже на лекциях по дипломатическому икусству и истории султаната.

– Помню, ходил странный слух, – Элоиза закрыла глаза, ещё глубже погружаясь в воспоминания, – будто бы во время пожара уцелел только портрет Таши, работы мастера Карима Анвара. Картина была защищена магией фениксов, потому и не сгорела. Но вскоре она исчезла. Не знаю, насколько всё это правда, хотя сам портрет я помню. Прекрасная работа! Сразу видна рука мастера.

– Леди Элоиза, а вы не могли бы воссоздать его иллюстрацию? – попросила я.

– Могу, конечно, – ведьма прошептала короткое заклинание, призывая ещё одну иллюзию.

– Великие духи, – простонала я, прикрыв глаза ладошками. – Это он! Тот самый портрет, который видела Летиция перед смертью!

Ошибка исключена! Слишком тонкая, запоминающаяся работа, её просто невозможно с чем-то спутать.

Завораживающие, нежные переходы между светом и тенью. Размытые, словно утопающие в магической дымке контуры… Мягкая полуулыбка на лице Таши, задумчивый, слегка растерянный взгляд. Кажется, словно девушка вот-вот оживёт и сойдёт с картины, а невесомая, скользящая по пухлым губам улыбка, превратится в звонкий смех.

Нежная и эфемерная, величественная и недоступная. Настоящая королева.

Тогда, глядя на полотно глазами Летиции, мне не удалось рассмотреть всех деталей. Я успела лишь заметить, что красавица с картины один в один похожа на нашу ведьму. Но сейчас… Сейчас я увидела главное.