«Хорошего рабочего дня, Ландыш. Жаль, что в тот вечер не удалось поговорить. P.S. Как видишь, я не теряю надежды».

Я не говорю Ире, что на деле моя личная жизнь воняет как помойка, и после того как она уходит, отправляю корзину под стол. Прощение никогда не давалось мне просто, а в случае с бывшим мужем оно и вовсе невозможно. То сообщение не изгнать из памяти, как ни старайся. На что Дима вообще рассчитывает? Наша история уже пережила все самые лучшие и худшие моменты и однозначно навсегда закончена. 

Ещё никогда рабочий день не проходил настолько бесцельно. От того, что я потерпела сокрушительную неудачу, мои мысли стремятся вырваться за пределы кабинета, то и дело возвращаясь в пахнущую туалетной водой машину. Чёткой картины произошедшего у меня нет — есть вспышки кадров и ощущений. Рука на моём колене, пробирающаяся мне под юбку. Синие глаза. Жарко, туго, горячо... Темно, влажно, непередаваемо. 

Спазм возбуждения в сотый раз скручивает живот, и я, закрыв глаза, откидываюсь в кресло. Как будет выглядеть, если я скажу, что плохо себя чувствую и уеду домой? Как позорная капитуляция?

— Может, в «Тринити» зайдём и выпьем вина? — спрашивает Ирина, когда после окончания рабочего дня мы шагаем по вестибюлю к выходу. — Ты такая расстроенная днём была. Мне кажется, тебе над немного выпустить пар.

Настроение у меня и правда паршивое, но идти куда-то «выпускать пар» — совсем не то, чего мне хочется. Чего именно хочется, я не могу сформулировать, но точно не этого.

— В другой раз, Ирин, ладно? — в благодарность за участие и сопереживание я быстро обнимаю её и целую в щёку. — Сегодня я как будто устала. Надо восстановиться.

— А вы ведь, если не ошибаюсь, домой пешком добираетесь, Мирра Георгиевна, — раздаётся так близко к шее, что нервные окончания немедленно подбираются к поверхности кожи. — Могу вас довезти.

Повернувшись, я смотрю в лицо Гордиенко. Серьёзно? Это вторая попытка затащить меня в свою заместительскую постель или же намерение выбросить белый флаг? Ни то, ни другое меня не интересует.

— Благодарю, но я предпочту добраться сама.

Сощуренные мудацкие глаза странным образом сползают с моего лица и смотрят поверх плеча. Я машинально оборачиваюсь, чтобы посмотреть, что послужило тому причиной, и во второй раз за день столбенею.

Внутри начинает твориться что-то невообразимое: сердце грохочет в сумасшедшем ритме, живот сводит адреналиновым восторгом, а на губах предательски расплывается улыбка. 

Прямо возле входа, на месте Андреева, припаркован длинный чёрный седан, отражающий солнечные лучи своим глянцевым совершенством, а у приоткрытой двери в безукоризненно сидящем костюме стоит Савва, держа в руках до неприличия огромный букет кроваво-красных роз. Великолепный самоуверенный мальчишка.

Ноги ощущаются лёгкими и невесомыми, пока я сбегаю по ступеням вниз. Как же хорошо, что ты такой сумасшедший, упрямый и настойчивый, Савва. Да, ты — это именно то, что мне сегодня нужно.

20. 20

Савва улыбается мне, демонстрируя свои фирменные хищные ямочки на щеках. Упивается своим эффектным появлением и моей реакцией, которую я не вижу нужды скрывать. Сейчас я добровольно признаю, что он выбил страйк. 

— Это мне? — тянусь к бархатным лепесткам носом, чтобы вдохнуть насыщенный аромат, моментально отдающийся в теле лёгким опьянением.

Ну и какая я особенная? Самая обыкновенная: млею от того, что на глазах у половины офиса меня встречает красивый парень с цветами.

— Ты же знаешь, что тебе. Рада меня видеть?

Букет перекочёвывает ко мне, и руки мгновенно начинает тянуть под его тяжестью. Такие огромные вообще продаются, или его собрали на заказ? Кажется, Савве нравится всё броское: от машин, на которых он ездит, до подарков, которые он дарит.