На самом деле спать мне совсем не хочется, но после наступления оргазма включились инстинкт самосохранения и эгоистичное желание сбить с него нимб вседозволенности.

У меня получается: профиль Саввы каменеет.

— Уверена, что хочешь именно этого? — говорит он с деланым спокойствием, поворачиваясь ко мне, и я вижу его заледеневшие глаза.

— О да, — нараспев отвечаю я, нащупывая цепочку сумки. — Спокойной ночи. И спасибо, конечно. 

Я настолько спешу выйти, что не сразу рассчитываю высоту и едва не приземляюсь коленями на асфальт. Останавливаюсь на крыльце, чтобы найти ключи и, не справившись с инстинктами, оборачиваюсь. Сощурившись, Савва смотрит на меня через стекло, отчего по коже вновь разбегаются мурашки.

Я всё правильно делаю. Он и так получил секс в машине, и это при том, что пришёл в бар с другой. 

Боже, да что я вообще творю? 

Развернувшись, я зло прижимаю «таблетку» к домофону и тут же кусаю губу от ощущения влажного тепла. По ноге стекает его сперма.

19. 19

— Андреев в офисе, — заговорщически шипит Ирина в приоткрытую дверь моего кабинета. — Хватит смотреть в ноутбук. День икс ведь сегодня, да?

Я допечатываю шаблонное «Ценим наше сотрудничество» и, выпустив письмо в виртуальное бизнес-пространство, поднимаю глаза. Подозреваю, что в офисе делаются негласные ставки на наше с Гордиенко противостояние, — ничем другим я не могу объяснить такое беспокойство. Ни с кем в офисе я не обсуждала то, как важен для меня этот день.

— Совещание начнётся через полчаса. Ты предлагаешь мне занять очередь у генерального под дверью?

Ирина закатывает глаза.

— Ой, Мирра. Придумала бы повод и зашла к Андрееву пораньше. Поинтересовалась бы между делом, как поживает его прооперированное колено, как семья. Нравится ли его дочери учеба заграницей…

— А Мила уехала учиться за границу?

— Вот! — Ирина обличительно тычет в меня пальцем. — Ты даже не знаешь и не интересуешься! А Гордиенко всё это делает и потому так близок к Андрееву. Они по часу его семейные дела и проект беседки с грилем могут обсуждать.

Мне сложно вообразить ситуацию, в которой мы с генеральным, сидя за чашкой кофе, говорили бы о его личной жизни и уж тем более о какой-то там беседке. Я живу в центре города в съёмной квартире, и у меня даже постоянных отношений нет. О чём я могу разговаривать с мужчиной, который старше меня на двадцать лет и у которого я нахожусь в непосредственном подчинении? Я стараюсь работать с максимальной отдачей — разве этого недостаточно, чтобы воспринимать меня всерьёз? 

— Надо хотя бы иногда офисными сплетнями интересоваться, Мирр, — с обвинительного тона Ирина переходит на сочувственно-понимающий. — Обидно просто. Гордиенко в офис приходит по большей части свои костюмы выгуливать и на совещаниях покрасоваться, а ты пашешь с утра до ночи…

— Если помимо работы я начну уделять время сплетням в бухгалтерии, то мне придётся обзавестись кроватью здесь, — я слабо улыбаюсь подруге: — Спасибо за рекомендации, но я продолжу прокладывать свой путь к славе по старинке.

— Ну хоть конфеты в следующий раз захвати, когда кофе к нему пить пойдёшь, — вздыхает Ира, перед тем как исчезнуть.

Я представляю, как опускаю перед носом генерального коробку «Птичьего молока», и меня невольно разбирает смех. Что это за бизнес такой, когда многомиллионный контракт полетит в канализацию из-за недостаточных навыков панибратства? 

*********

— Проходите, рассаживайтесь, — по обыкновению басит Андреев, когда главы отделов, словно школьники перед началом урока, со скрежетом выдвигают стулья. Кажется, он находится в приподнятом настроении. Хороший знак. — Ну рассказывайте, с чем пожаловали.