Ну здравствуйте, мама Стаса…

– Здравствуй, сынок! – улыбнулась она, подходя к нам вместе с Филиппом Петровичем.

Интересная пара.

Он – невысокий, крепко сбитый, с легкой сединой в смолянистых волосах. Каждое движение – отточено, экономно, словно он заранее знает, что и как сделать. У Стаса есть такая же скупость в движениях и словах. И чувствуется, что эта скупость не из-за лени, не из-за того, что ему нечего сказать, просто он очень бережно относится к словам, вкладывая в простую фразу будто гораздо больше смысла…

Задумавшись и засмотревшись на Филиппа Петровича, который открывался рядом с женой гораздо глубже, я упустила момент, когда родители Стаса подошли к нам ближе.

– Здравствуйте, девочки. Очень рада познакомиться, наконец, с вами, особенно с невестой моего сына.

Она выжидающе улыбнулась, переведя взгляд с Марго на меня и обратно, а мы только кивнули, как болванчики, растягивая губы в вежливой улыбке и синхронно ответили: «Спасибо».

С такой же замершей на губах улыбкой, она повернулась к Стасу и выразительно подняла бровь.

– Привет, мама, – словно по команде ответил он, пряча усмешку. – Мы будем сидеть здесь или пройдем в столовую?

– В столовую, – едва заметно поджала она губы, отчего ее лицо, на котором отсутствовал и намек на мимические морщины, тут же сделалось неприятным.

Как сильно меняет людей улыбка…

Будто подумав о том же, мама Стаса вновь улыбнулась и, элегантно склонив голову, уточнила:

– Сынок, ты разве не хочешь представить меня своим девочкам?

– Разумеется, – кивнул он и указал на нас. – Мама – это Кира и Марго. Девушки, это моя мама – Элеонора Сергеевна.

Еще одна обладательница редкого имени. Марго, наверное, в восторге.

Мы вежливо покивали с подругой, произнеся что-то вроде «здравствуйте, очень приятно», и замолкли, следя за продолжением разговора и готовые реагировать по первому требованию «нанимателя».

Элеонора Сергеевна переглянулась с нахмурившимся мужем, который тут же качнул головой.

– Сынок, я немного не поняла, кто из девушек твоя невеста?

Она вновь перевела взгляд с меня на Марго, будто ожидая, что кто-то из нас поднимет руку и пискнет: «я». Но нет, тоже переглянувшись и покосившись на Стаса, по губам которого скользнула легкая усмешка, мы продолжили молча улыбаться.

– Мама, мама, – вставая, произнес с укором Стас. – Я думал, вы с папой достаточно хорошо меня знаете и сразу поймете, кто моя невеста. Очень жаль, что это не так… Девушки, – обернулся он к нам, вновь пряча усмешку, – не говорите родителям, кто есть кто. Пусть сами попробуют догадаться. А я заодно пойму, что между мной и моей невестой действительно есть связь, которую любящее родительское сердце быстро разглядит.

– Стас, перестань паясничать и нормально отвечай на вопросы матери, – тут же возмущенно произнес Филипп Петрович, сердито глядя на сына снизу вверх, и ободряюще погладил жену по руке.

Определенно, Стас пошел ростом в свою маму. Интересно, по характеру тоже в нее? А то с отцом он не очень похож, тот кажется слишком прямолинейным.

– Дорогой, – сжав руку мужа, произнесла Элеонора Сергеевна, – не стоит стыдить сына перед его невестой и его подчиненной. К тому же, если Стасу так хочется испытать родную мать, подвергнув ее унижению – не мешай. Пусть мальчик наслаждается своей игрой и видимым превосходством. Ведь именно мы воспитали его таким.

О, вот и мои любимые манипуляции подъехали.

Элеонора Сергеевна бросила на сына быстрый взгляд и едва слышно вздохнула. Вот только Стас, кажется, и не думал начинать каяться.

– Спасибо, мама, за поддержку. Я знал, что ты меня поймешь, – кивнул он, едва заметно улыбнувшись. – Уверен, ты быстро во всем разберешься. Но, возможно, отец все поймет гораздо быстрее, как мужчина и руководитель, часто общающийся с противоположенным полом. Да, пап?