Охренеть, он знает мое имя и умеет просить?!

- Амаля, правда, у меня больше нет знакомых медсестер, кому я могу доверить свою жопу. А твой Василич строго-настрого велел поставить все уколы и намазать все мази, которые он прописал. И порекомендовал, чтобы это сделала именно ты.

Еще секунду я пребывала в растерянности.

- Что не так с твоей жопой? – наконец придумала вопрос. – Допустим, поверю, что ты застенчив, как полевой цветок, и не хочешь никому её демонстрировать. Ладно, у тебя нет жены, чтобы сделать укол. Но есть… кто там… Мама? Бабушка? Любовница, в конце концов!

- Вересаева, ты совсем кукухой поехала? – тут же вернулся привычный хам Дима. – Ты же видела эту… как ее… о, Анжелу! Ей не то что шприц и мою задницу доверить нельзя, я бы ей кактус полить не дал, если бы он у меня был.

– Наверняка Анжела не одна у тебя, — я сразу ощетинилась в ответ. – Найдется еще парочка умелых. Давай, открывай дверь, Ланской. Я домой хочу!

- Амаля, нет у меня нормальных любовниц! Все как одна дуры.

- Бедняжка, сейчас заплачу от сочувствия! – съязвила я. – Тогда маме позвони. Уверена, она примчится спасать свою бусинку, сынулю-сладкий пирожочек.

- Примчится. Обязательно, – Дима кивнул, все так же нависая надо мной. Его теплое дыхание шевелило мои волосы, почему-то заставляя все сильнее нервничать.

- Примчится, примется хлопотать, лечить. Поставит всех на уши, и через час здесь будет бригада медсестер и десяток врачей, — Дима вдруг отступил от меня. Развороченная моими усилиями морда скривилась в какой-то горькой гримасе. – Уж лучше ты, Вересаева. От тебя ласки не дождешься, но зато и залюбливать не станешь.

Ну спасибо на добром слове! Хотя…

По работе мне не раз приходилось встречать безумных мамаш-душнил, от большой любви залечивающих своего дитенка чуть не насмерть. Вдруг и у Димы такая? Может, и правда, достала его мамуля до печенок своей заботой, вот бедолагу и потянуло отдаться в мои неласковые руки.

Опять же, совесть моя все еще немного зудит и заставляет быть доброй и отзывчивой...

- Вересаева, не вредничай! - пока я ушла в задумчивость, Дима начал решительно вытряхивать меня из куртки. И куда только заторможенность недавняя девалась?

- Ладно, Ланской, спасу тебя. Показывай, где руки можно вымыть, — скомандовала я, приняв решение. Так и быть, помогу ему с лекарствами. Может, даже первый укол поставлю, а потом свалю. К тому времени уже и метро откроется, сэкономлю на такси.

Через час, когда привезли лекарства, любопытная Амаля уже успела осмотреть квартиру. В сковороде на навороченной плите стыла яичница с беконом, а Дима дрых мертвым сном.

Успел переодеться из делового костюма в домашние серые штаны и футболку. Устроился на диване, обнял подушку и сопел, подложив ладонь под щеку. Милый такой, домашний, если не знаешь, какая это сволочь…

Я приняла у курьера заказ и все препараты разложила по назначениям. Набрала в шприц лекарство и пошла будить страдальца.

- Дима… Дима-а, - потрясла его за плечо. – Давай, поворачивайся жопкой, будем укольчик делать.

- Не хочу, — пробормотал он сонно, перевернулся на живот и еще слаще засопел.

Я постояла минутку, рассматривая широкие плечи и поджарую задницу, а потом решилась.

Осторожно оттянула резинку и приспустила штаны с мужских ягодиц. Чуток полюбовалась на их мускулистость и приступила к делу.

Выбрала место помясистее, протерла кожу спиртовой салфеткой и аккуратно всадила иглу. Переждала легкое Димино дерганье и ввела лекарство. Дима чуть рыкнул от боли – препарат довольно щипучий, но даже не проснулся. Ну и умница, ну и красавчик.