Ян кажется донельзя довольным таким поворотом событий: подхватывает Эллу под локоток и слегка притискивает к себе. Мастер соблазнения за работой... Увы, бесполезной. Элле он даже неинтересен... Она почему-то выбрала меня.

– Приятного вечера.

С этими словами спешу следом за Надин, рассекающей пространство ресторана в сторону выхода.

Уже в автомобиле интересуюсь:

– Так что там с Анной? Что тебе сказали?

– Кажется, она... наглоталась каких-то таблеток, – отвечает Надин после секундной заминки. – Не хотела говорить об этом перед посторонними, сам понимаешь.

Это я понимаю – не понимаю другого:

– Зачем она это сделала?! Не из-за Лимо же, в самом деле?

Надин поджимает губы. Не любит обсуждать свою закадычную подружку, даже с собственным мужем. Похвальная, почти маниакальная преданность... Никогда ее не понимал.

– У Анны тяжелый период, – произносит она, вопреки всему. – И дело даже не в Лимо – в Марке. Недавно от нее ушел любимый человек... Она очень тяжело это восприняла. Вот и наделала глупостей, я полагаю...

– И ты ничего такого не замечала?

Надин тяжело сглатывает.

– Нет, черт возьми, Фабиан, не замечала: люди обычно о таком не говорят, – почти выкрикивает она.

Остаток пути мы проводим в полнейшем молчании. Только на подъезде к больнице Надин отрывисто бросает:

– Высади меня у входа, а сам поезжай домой. Анну не порадует твое появление в такой момент...

– Я мог бы подождать тебя в машине.

– Не надо. Я вернусь на такси...

Захлопывает дверцу и торопится в сторону главного входа. Я до последнего провожаю ее глазами и только после разворачиваюсь и уезжаю.

Я не люблю Анну – уж себе-то я могу в этом признаться – эту нервическую, отвлекающую на себя внимание моей жены девицу в вечно восторженном состоянии духа. Похожую на готовую вот-вот бабахнуть бутылку с шампанским...

Пробка – в потолок, Анна – в больницу.

Я даже не очень удивлен... Она всегда казалась мне странной. Не в той степени, что и Элла... но где-то около того. Элла – это вообще особенный случай! И мысли переключаются на произошедшее в мужском туалете.

«Не хочу Яна – вас хочу, доктор Бергманн, со страшной силой».

Не будь это настолько безумно, было бы даже лестно... Элла, эта шикарная, по сути, красотка, выбрала меня, Фабиана, причем без каких-либо авансов с моей стороны.

Что ж, Ян, не все тебе кружить женщинам головы...

Через секунду становится стыдно за собственное самодовольство: ничего хорошего в выборе девушки нет. У меня жена, репутация, в конце концов... Увидел бы меня отец, в гробы бы перевернулся.

Они с матерью пятьдесят лет прожили душа в душу, и ни разу, по его собственным словам, у него даже мысли не возникло сходить налево... Ни одна женщина, любил говаривать отец, не могла сравниться с любимой Эльзой. А ведь мама была даже не красавицей... А за тридцать лет работы зубным врачом у отца перебывало много объектов для сравнения – он все равно боготворил только мою мать.

Думаю, мне хотелось бы похвастаться той же верностью на своем смертном одре. Поглядеть в глаза собственному сыну и произнести: «Никогда, ни единого раза я даже мысленно...» Черт побери!

Мысль прерывается вывернувшим неизвестно откуда велосипедистом. Торможу в самый последний момент, и визгом автомобильных покрышек поднимаю, верно, целый район...

Что ж за период такой, каждый так и норовит под колеса кинуться!

– Феликс? Ты-то что здесь делаешь?

Парень понуро глядит в приспущенное окно моего автомобиля.

– К вам ехал, – отвечает тихим голосом и на брошенный в сторону его рюкзака подозрительный взгляд добавляет: – Да нет, я не со злым умыслом – просто поговорить хотел.