Это он еще про паука-птицееда не знает, думается мне в этот момент, и про неугомонного хомяка, ночи напролет крутящего свое колесо, и про... черное, пахнущее лавандой белье ему не известно тоже. Однако все может легко перемениться...

И не то чтобы грусть – какое-то легкое сожаление охватывает меня в этот момент. Как будто открытое сейчас только мне, завтра станет достоянием каждого в нашем рабочем коллективе... Утратит свою сокровенность. Перестанет быть маленькой, приятной (приятной, в самом деле?!) тайной.

Ерунда какая-то в голове... Поднимаюсь со стула и желаю коллеге приятного вечера.

Он только улыбается:

– Поверьте, этот вечер будет незабываемым!

Знать бы только заранее, что таковым он станет и для меня, ни за что бы не сказал Надин следующего:

– Сегодня у нас в праксисе разыгрались настоящие шекспировские страсти: приходил поклонник Эллы с букетом цветов. Звал ее на свидание...

– Тот самый хулиган, что испортил твою машину?

– Он самый. – И признаюсь: – Это я надоумил ему пустить кипучую энергию в верное русло: пусть лучше добивается любую девушку, чем портит чужое имущество.

Надин качает головой. Скептически, даже как будто бы осуждающе...

– И как, она согласилась? – спрашивает при этом. – Твои профессиональные советы пошли парню на пользу?

Приходится признать, что не очень: Элла собралась на свидание с Яном.

– Вполне ожидаемо, – произносит Надин. – Это было всего лишь делом времени.

И то, как она это говорит, заставляет меня умолчать о главном: свербящем под кожей желании все-таки помочь несчастному влюбленному. Расстроить свидание Эллы не с тем человеком... Сделать доброе дело.

Не сама ли Элла меня этому и учила?!

– Давай сходим сегодня в ресторан, – предлагаю Надин.

Она вскидывает брови:

– В какой?

– Ну... скажем, в греческий. Мы там давненько не бывали...

Секундное раздумье венчает благосклонное «конечно, почему бы и нет», и я направляюсь принимать душ, тихонька насвистывая под нос.

Выходим мы ровно через час. Надин в своем любимом вязаном платье, я в свитере ей в тон; идеальная семейная пара в час вечернего досуга. Паркуемся у ресторана, где я незаметно высматриваю автомобиль коллеги, замечаю его на другой стороне улицы и испытываю двоякие чувства: удовлетворение и испуг одновременно.

Может, зря я все это затеял? Может, не стоило вмешиваться в так удачно сложившиеся обстоятельства?

Может, просто войти («Здравствуйте, доктор Бергманн, желаете пройти к своему столику?» «Благодарю»)... Пройти, не глядя по сторонам, высматривая двоих воркующих голубков («Как жаль, что мы давно сюда не приходили») и просто поужинать отличной мусакой под чесночным соусом, как все нормальные люди.

Да, наверное, именно так и стоит сделать...

И тут:

– Доктор Бергманн!

Глаза Яна, глядящего на нас из-за соседнего столика, кажутся буквально невероятными. Десертные блюдца и то меньше по сравнению с ними...

– Добрый вечер, Ян. Какая приятная неожиданность! Не знал, что вы тоже будете здесь.

Посылаю улыбающейся Элле неловкий кивок, буквально затылком ощущая тяжелый взгляд Надин, сверлящий мне затылок.

– Так вы как бы знали, что мы собираемся в греческий ресторан.

– Однако не знал, что именно в этот, – приходится выкручиваться мне. – Просто услышал о ваших с Эллою планах и подумал... почему бы и нам куда-нибудь не сходить... Надин давно мечтала о греческой кухне, не так ли, дорогая?

«Дорогая» натянуто улыбается – ей ли не разгадать мои нехитрые манипуляции! – и произносит:

– Обожаю греческий лукамадос.

А Ян, только теперь и дошедший до изобличающей меня мысли, начинает было: