Из врожденной воспитанности распахиваю перед ней дверцу автомобиля и жду пока она соизволит убраться восвояси. Однако этого так и не происходит: девица хватается за дверную раму и как бы даже с удивлением произносит:

– Кажется, меня сильно штормит. – Сует в рот два пальца и оглашает округу залихвацким пересвистом: – Свистать всех на палубу! – кричит она намеренно грубоватым голосом. – Элла Вальц нуждается в крепком мужском плече.

Как бы мне ни хотелось этого избежать, видно, все-таки придется тащить ее до квартиры на себе.

– Элла, пойдемте, хватит хулиганить, – произношу я.

Позволяю ее руке обвить свою шею и направляюсь в сторону подъезда.

– Где вы живете?

– На самом верху. Там только одна квартира...

Повезло, как висельнику... Каждый из шести пролетов лестницы до верхней квартиры я с трудом, но пресекаю становящиеся все более смелыми поползновения Эллы в свой адрес. Отдираю ее руки то от груди, то от шеи, которую она атакует проворными пальчиками... Сдаюсь уже на пороге ее квартиры, когда девушка начинает судорожно вспоминать, куда, собственно, дела свой ключ.

В какой-то момент она припадает к бетонной стене и хватается за грудь. Я готов предположить сердечный приступ или что-то вроде того, однако Элла расплывается в широкой улыбке.

– Вспомнила, – произносит она с хитрющим прищуром. – Они у меня в декольте. – И запускает руку за вырез платья.

Я отвожу глаза в ожидании желанного результата, вот только время затягивается, а ключ так и не обнаруживается.

– В чем дело? – Начинаю сердиться я. – У вас там Форт-Нокс и лабиринт минотавра в одном комплекте?

– В одном комплекте белья, если вы об этом. Верно. – И уже другим, более ворчливым тоном: – Но даже в этом одном комплекте я его не нахожу. Может быть, сами посмотрите, – предлагает на полном серьезе. Еще и грудь выпячивает для лучшего доступа...

У меня дергается сердце, даже в горле пересыхает. Вот так бессовестно пошарить в чужом женском декольте мне еще никто не предлагал... И пусть вид действительно завораживает, делать этого определенно не стоит.

– У меня другое предложение, – обращаюсь я к Элле, – просто расстегните бюстгальтер, и – дело с концом.

Мои слова растекаются по ее лицу шаловливой улыбкой. Она грозит мне наманикюренным пальчиком и произносит:

– А вы шалунишка, доктор Бергманн, сразу берете быка за рога. – Поворачивается ко мне спиной и добавляет: – Помогите девушке разоблачиться, пожалуйста. Сама я, вряд ли, сумею это сделать.

В более двусмысленной ситуации я еще точно никогда не бывал. Как рассказать о подобном собственной жене?

Никак, это точно. Придется молчать и на этот раз...

Протяжно выдыхаю и берусь за бегунок длинного замка – тот тянется через всю спину плотно сидящего на девушке платья – и тяну его вниз ровно настолько, чтобы обнажилась застежка черного бюстгальтера. Кожа у Эллы белая-белая, будто ни разу не тронутая солнцем, редкие веснушки рассыпаны по ней нестройным парадом, и я не без робости касаюсь ее пальцами, когда расстегиваю-таки бюстгальтер. Черное на белом...

– Готово. – Голос выходит каким-то хриплым, совершено неправильным, и я сую руки в карманы, чтобы унять внутреннее беспокойство. То так и пульсирует на кончиках пальцев статическим электричеством…

Элла стягивает лямки бюстгальтера вниз по рукам и вынимает его через верх.

– Подержите, пожалуйста. – Сует кружевную, все еще хранящую тепло ее тела тряпицу прямо мне в руки и слегка встряхивает грудью – потерянный ключ, звякнув, падает к нашим ногам.

– Вот и наш ключик. – Улыбается Элла, поднимая его с пола и снова вцепляясь в мое плечо. – Поможете добраться до кровати... пожалуйста, – просит при этом, заглядывая прямо в глаза.