— Области?

— Акушерства и гинекологии, — охотно поясняет… кто?

Явно не просто знакомая. И глаза, так похожие на глаза близнецов… их мать? Или тетя? Или другая родственница? Соответственно, с боссом тоже знакома через них.

— Он у меня учился, пока не ушел, заменив отца на своем посту, — снова поясняет та, чье имя мне до сих пор неизвестно.

Да и не очень-то оно меня волнует, если честно. А вот то, что мой драгоценный начальник чуть не стал гинекологом… Что-то мне опять не хорошо. Стоит только представить, как драгоценный босс копается в других женщинах… Не представляется от слова совсем. И у него ведь юридическое образование, насколько мне известно.

Вот же жесть!

Зато теперь неудивительно, почему он так педантично отнесся к моему здоровью. Профессиональное.

— Так. Ладно. Давайте вы просто меня осмотрите, исключите беременность, и я поеду дальше спокойно работать, — переключаюсь на основное, решив, что обо всем остальном можно и позже подумать.

Женщина на мои слова брови выгибает, но не спорит.

— Присаживайся, — кивает в сторону стула. — Меня, кстати, Валентина Петровна зовут, — представляется следом.

— Алена, — представляюсь ответно, садясь на предложенное.

Далее следует перечень стандартных вопросов, на которые я отвечаю, не особо задумываясь. Да, все-таки размышляю о Владиславе Владленовиче и его несостоявшейся профессии. Представляю. Вот прихожу я такая на осмотр, а тут… он. Молодой, красивый, вежливый, улыбчивый… Да ну нафиг!

— Алена, — явно не в первый раз зовет меня Валентина Петровна.

Вздрагиваю и виновато улыбаюсь.

— Простите, задумалась.

— Раздевайтесь и лезьте на кресло.

Киваю и иду за ширму исполнять сказанное. И опять представляю, как бы это было, будь на месте врача мой начальник. Нет, я бы точно не смогла пройти подобного рода осмотр при нем. Тут перед незнакомой тебе женщиной неловко раздеваться, а там — вообще… лучше не представлять, в общем. Зато это очень хорошо отвлекает.

— Ну, что сказать… — тянет по итогу Валентина Петровна, смотрит на меня и добавляет: — Проведем УЗИ, тогда и вынесу вам окончательный приговор, — явно уходит от пояснений.

Не настаиваю, просто молча одеваюсь. Да, откладываю неизбежное. И пусть говорят, что перед смертью не надышишься, а я постараюсь.

— Могла бы и не одеваться, — замечает женщина.

Верно. Могла. Но иначе я просто не переживу дальнейшее. Мне надо отвлечься и собраться с духом, потому что сейчас я не просто узнаю правду, а увижу собственными глазами. И мне очень-очень страшно. Страшнее, чем от мыслей в ванной босса.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Ложусь на кушетку и приспускаю пояс юбки, попутно задирая блузку повыше, оголяя живот. Прохладный гель касается кожи, его размазывает передатчик.

— Итак, что тут у нас… — тянет врач.

И я резко подскакиваю с кушетки на ноги.

— Извините. Я сейчас, — выдыхаю.

Меня трясет. Господи, я никогда в жизни не думала, что можно так бояться какого-то невинного осмотра. Но, черт возьми, я очень боюсь. Даже перед глазами темнеет от обуявшей меня паники. Валентина Петровна окликает меня, но я ее игнорирую. Почти выпадаю из кабинета в коридор, ища глазами того, в ком сейчас так остро нуждаюсь. И пусть еще недавно сама же прогнала его, сейчас он мне необходим, как воздух, недостаток которого ощущается все больше. Нужны его непоколебимая сила и стойкость. Разумность. И возможно, только возможно, но и шутливость. И он, как чувствует, тут же оказывается рядом.

— Алена? Что случилось?

Еще ничего. Но случится. Если ты не будешь со мной рядом…

Конечно, ничего такого я вслух не говорю.