— Отчего же? Дышать, только чуть-чуть подальше. В другую сторону.

— Желание дамы — закон, — смеётся Поклонский и плавно отстраняется, ерошит волосы. Таким расслабленным я не видела его ни разу. Даже в мой двор он приезжал всегда одетый с иголочки, застёгнутый на все пуговицы, в галстуке и запонках, а тут… совсем другой человек.

— Говоришь, замки решила сменить? — Дмитрий заводит мотор, мы выезжаем с парковки, а за нами неотступно следует машина охраны. На неё не получается не обращать внимания, как бы Поклонский об этом не просил.

Я никогда не ездила с сопровождением, это совсем не мой мир, хотя Лёня и планировал в будущем достигнуть такого же уровня. Но когда бы это ещё случилось, да?

Ох, Лёня. Сквозь ненависть в душе начинает прорастать беспокойство. Если Стас узнает об измене жены, как он поступит? Убьёт? Или просто ноги переломает? А вдруг ему пришлют такие же фотки? Вдруг уже прислали?

— Ты не ответила на вопрос, — Дмитрий уверенно ведёт машину, глядя впереди себя, но я каждой клеткой чувствую его внимание. — О чём задумалась?

— Ваш друг — злой человек?

— Стас? — удивляется Поклонский. — Почему спрашиваешь?

— Мне просто интересно, способен ли он на насилие…

— Что, размышляешь о судьбе Леонида? — Дмитрий выкручивает руль, машина выезжает на оживлённый проспект и тормозит на светофоре. Поклонский оборачивается, смотрит на меня пытливо, ждёт ответа, а я пожимаю плечами.

— Да. Что толку врать?

— Боишься за него?

— Я… не знаю, — бросаю в отчаянии и сжимаю пальцами виски. — Я ненавижу его, презираю. Но смерти ему не желаю.

— Смерти? — усмехается. — Максимум, что ему сделают — яйца оторвут. И уволят с волчьим билетом. Уверена, что для него смерть — худший выход?

Задумавшись о его словах, я вдруг начинаю смеяться. Вероятно, это последствие истерики, но я хохочу в голос, вытирая слёзы, пытаюсь согнуться пополам, и ремень безопасности больно врезается в грудь. Но даже этот дискомфорт не способен унять моё веселье.

На самом деле Лёня до такой степени карьерист и трудоголик, что для него увольнение — смерти подобно. Это будет и правда лучшей местью.

— Ну вот, а то сидела бледная, — Поклонский выжимает газ, и вскоре машина мчится вперёд по пустой ночной дороге.

Только виды за окном уж больно знакомые.

— Это мой район? — удивляюсь, а Поклонский молча кивает. — Но зачем? Я же сказала, что домой не хочу!

— А ты и не поедешь домой, — уверяет, но к дому ехать продолжает. — Вернее, поедешь, но по важному делу. Очень срочному.

Да что он несёт? Совсем из ума выжил? А ещё клялся, что здоровый, но он точно псих.

— Остановите, тут неподалёку моя подруга живёт, у неё заночую, — взмахиваю рукой, но на Поклонского это не действует, он продолжает ехать к моему дому.

— Успокойся, — просит. — Просто встретишься с одним человеком, он уже ждёт. Я подумал, что утра ждать — долго, потому поменяем замки сейчас.

— Ночью?

— Он тихо, соседи даже не проснутся.

— Вы серьёзно? — не могу никак понять, что задумал этот странный мужик, а Поклонский кивает. — Да зачем? Я бы утром вызвала!

— До утра далеко, а ты же не хочешь, чтобы Леонид вернулся в твою квартиру? — смотрит в саму суть, понявший намного больше, чем я ему сказала. — Это же твоя квартира, да?

— Моя, — киваю, потому что это правда.

Мы с Лёней съехались пару лет назад. Вернее, однажды он остался на ночь, а после снова пришёл, и ещё — так плавно ко мне “переехали” все его вещи. Я не возражала. Любила его, но сейчас жалею, что позволила окопаться на своей территории. Слишком много в моей квартире осталось напоминаний о Леониде и его следов.