— Если знаете, зачем это всё?

— Всё слишком сложно, Варвара. Думаешь, я козёл похотливый, как твой Лёня? Такая же кучка крысиного помёта? — его пальцы перемещаются чуть выше, почти касаются губ, но в последний момент Поклонский чувствует, что переходит черту и отнимает руку. Она лишь на миг зависает в воздухе, но Дмитрий прячет её в карман.

— Я ничего о вас не думаю, — признаюсь, хотя немножко вру. — Ваша жена меня не касается и моральный облик тоже. Со своей бы жизнью разобраться.

— Знаешь, Варя, я чуть не сдох, каждый раз на глухую стену натыкаясь. Сто раз хотел плюнуть, телефон твой удалял, но он на подкорку вшит, не забудешь. Почему мой номер в блок не отправила?

— Не знаю.

— Не знает она... поехали, Варя, пока я не совершил какую-нибудь глупость. Ты обещала меня удержать, так выполняй, — в его глазах пляшут черти. Поклонский будто бы вызов мне бросает, провоцирует совершить этой ночью какое-нибудь безумие. — Ты нужна мне сегодня. Впрочем, ты нужна мне всегда.

— Зачем?

— Если бы я знал, я бы уже нашёл способ тебя из своих мыслей вытравить. Но я не знаю, потому ты сидишь в моей голове, живёшь в моих снах, и я ничего не могу с этим поделать. Думаешь, пройдёт?

— К врачу ходили? Может, это шизофрения?

— Было бы весело, но увы и ах. И даже не старческий маразм.

Нет, определённо, это самый странный мужик из всех, кого встречала. Впрочем, имея лишь одни отношения за жизнь, что я понимаю в мужчинах?

Поклонский берёт за руку и тянет за собой к парковке. Пищит сигнализация, щёлкает замок двери большого автомобиля, а в соседней загораются фары и жужжит мотор.

— Охрана, — поясняет Поклонский и распахивает дверцу, приглашая меня сесть внутрь. — Не обращай на них внимания. Садись, поедем.

Да и чёрт с ним, поеду. Вот только куда?

5. 4 глава

Варвара.

— Пристегнись, — просит Поклонский, крепко сжимая руль левой рукой. Правая порхает над навороченной сияющей в темноте кожаного салона панелью. Длинные пальцы с крупными суставами плавно движутся, нажимают на несколько кнопок подряд, и вскоре пространство наполняется медленной тягучей музыкой.

Очень похожей на ту, под которую танцевали с ним на корпоративе, но вдруг в приятные воспоминания вклинивается образ рыжей. Прицепилась же, зараза!

Господи, обо что мне нужно стукнуться головой, чтобы никогда больше о ней не вспоминать?

— Как её зовут? — спрашиваю, уверенная, что Дмитрий понял, о ком мой вопрос.

— Настя, — спустя протяжную тяжёлую паузу отвечает Поклонский, и лицо его снова каменеет, а в глазах злость.

Я вздыхаю и берусь за ремень безопасности. Руки дрожат, и мне никак не удаётся попасть в нужный паз. Промахиваюсь, тихо под нос ругаюсь, но ладонь Поклонского ложится на мои запястья, ледяная, как в тот вечер.

Почему у него такие холодные руки? Это вообще нормально для живого человека?

— Успокойся, пожалуйста, — просит и, подавшись вправо, одним уверенным движением помогает мне с ремнём безопасности, надёжно пристёгивая по всем правилам.

Только не торопится отстраняться. Его дыхание щекочет шею, я ёжусь от контраста температур: ледяные руки и горячее дыхание — то ещё испытание.

— Что вы делаете?

— А на что это похоже? — в голосе ничем не прикрытая ирония и что-то ещё, чему не могу найти название. — Просто сижу. А ты что подумала?

— Подумала, что сидят люди на своих сиденьях, а не дышат в шею пассажирам.

— Мне не дышать? — хмыкает, а его большой палец кружится по моему запястью.

Ну почему он так реагирует на меня? Зачем делает всё это? Невозможный мужчина, а я — полная идиотка, если решила с ним куда-то ехать. В небольшом пространстве автомобильного салона всё ощущается слишком остро.