Мы минуем последние развалины, впереди только пылающий жар пустыни, под ногами жалящие осколки, а за спиной леденящий холод. Я чувствую, как невидимые щупальца впиваются в немеющий затылок, цепляются за плечи, вгрызаются в позвоночник, и я, как подкошенный, падаю на колени, выпуская пальцы Пикси. Боль разрезает кожу, сочится кровью сквозь раны, образуя вокруг меня багровые озера. Соленые и густые, я тону в них, захлебываюсь, исчезаю.

В ушах звенит от бешеных ударов пульса, и сквозь нарастающий гул я слышу вопль Анджелины. Звонкий, отчаянный, полный ужаса. Она кричит мое имя, умоляя меня…

— Пожалуйста, Колман… Прошу тебя… Проснись!

Я открываю глаза, все еще оглушенный и частично парализованный. Внутри все горит, не чувствую онемевшие конечности, но ощущаю липкий ледяной пот, струящийся по телу, и металлический привкус крови во рту. Голова взрывается от сверлящей боли, зубы стучат, прерывистое дыхание сушит горло, тьма перед глазами сгущается, а потом отступает, рассыпаясь на миллиарды пикселей. Я пытаюсь пошевелиться, и каждую мышцу пронзает острыми колющими спазмами, желудок скручивается, к горлу подступает желчь, и меня выворачивает наизнанку. Пока меня рвет прямо на пол, я слышу испуганный женский крик, как продолжение кошмара, преследующего меня наяву.  

— Колман, пожалуйста. Прекрати. Мне страшно. Умоляю тебя, хватит…

Это Пикси. Ее голос. Она вернула меня из области тьмы и просит остановиться. 

Какого хрена происходит? 

Тряхнув головой, изгоняю багровый туман из еще расплывчатого сознания. Хочу вытереть рот, дергая правой рукой, но она не подчиняется. Запястье окольцовывает режущая боль, раздается звяканье железного браслета. Это лязгает натянувшаяся короткая цепь наручника, приковавшая мою окровавленную руку к металлической перекладине неподъёмного силового тренажёра. Я пытался освободиться? Наверное, да, иначе откуда столько крови? 

— Мердер, посмотри на меня. Скажи, что ты в порядке, — отчаянно умоляет ангел. — Скажи, что все закончилось. Я помогу тебе. Клянусь, я помогу. Только скажи мне как… Что мне сделать, Кол?  

Стиснув зубы, я делаю еще одно усилие и поднимаю голову, звон в ушах усиливается, боль вбивается гвоздями в затылок и основание шеи, но мне удается рассмотреть Пикси сквозь распыляющиеся перед глазами черно-бурые пятна. На мгновение сердечный клапан сдается и останавливается, пустой желудок снова сжимается, но я сдерживаю рвотные позывы, медленно дыша через нос. 

— Ты понимаешь меня, Коул? Слышишь, что я говорю? — ее голос дрожит и срывается, губы искусаны до крови. 

Она сидит полу на противоположной стороне каюты, прислонившись спиной к стене, руки связанны моей футболкой, платье разодрано на груди и свисает жалкими лоскутами. Она была так прекрасна в нем… Когда… Когда, черт возьми, это было? 

Возникший следом вопрос лишает меня дыхания.

Что я сделал? 

— Колман, скажи хоть что-нибудь, — душераздирающий вопль срывается с дрожащих губ, на зарёванном лице с подтёками туши неподдельный ужас и страх. 

Мне нужно сосредоточиться, вернуть контроль. Собраться, взять себя в руки. Я должен вспомнить, почему мы здесь… Почему она связана, а я прикован?   

— Я слышу тебя, ангел, — отвечаю скрипящим неузнаваемым шепотом, и она делает глубокий вдох, в котором сквозит облегчение. 

Откинув назад спутанные волосы, Анджелина на пару секунд застывает, остановив на моем лице расфокусированный взгляд.  Мне необходимо задать самый мучающий меня вопрос, но я не могу решиться. Весь ее истерзанный вид говорит о том, что ответ не принесет мне успокоения.