Эх, все парни одинаковы. Тащатся от супергероев. 

— Думаю, нам с тобой, АнжЭли, — обращается он ко мне на французский манер, делая ударение на «э», — знакомы общие проблемы и жизненные задачи. 

— Например? — не перестаю поправлять волосы, хоть он на меня и не смотрит, сосредоточившись на дороге. 

— Дети первых лиц государства сталкиваются с такими проблемами как… общественное мнение. На виду двадцать четыре на семь. Любой твой «прокол» — позор в прессе. Приходится везде и всюду быть благородным, хорошим. Идеальным сверхчеловеком, — каждое его слово отзывается в моем сердце искренней болью. — От этого устаешь, — потирая шею, замечает он. На светофоре Себастьян поворачивается ко мне. Смотрит, не отводя взор. 

— Иногда хочется просто побыть собой. Но это непозволительная роскошь для князя или дочери шейха. Я понимаю, почему ты сбежала из Анмара. И даже сейчас, оказавшись одна, не пошла в полицию, не просила о помощи…

— Я не сбегала! — протестую я. 

В ответ Себастьян лишь загадочно улыбается и смотрит на меня таким взглядом, словно я для него открытая книга. 

А я ловлю себя на невольной мысли, что меньше всего мне хотелось бы быть таковой для него. 

— Мы приехали, — наконец, нарушает повисшие молчание князь, притормозив в неизвестной мне точке Монте-Карло. Резко выходит из машины, чтобы величавой походкой обойти ее и вновь открыть мне дверь. 

— Уверен, тебе здесь понравится, — низким баритоном заявляет Себастьян и, слегка потянув меня из машины, отпускает, когда я твердо встаю на ноги. Взглядом и кивком головы указывает направление к смотровой площадке, обрамленной колоннами в европейском стиле. 

Нервно выдыхаю, бросив взгляд вдаль и вдохнув полной грудью свежий ночной воздух. Мы находимся на небольшой горе, с которой открывается потрясающий вид на ночной Монте-Карло, утопающий в огнях. На причал и яхты, беспечно покачивающиеся в темных водах. Вишенкой на торте этого сказочного вида служат звезды, мерцающие в эту ночь с особой силой, невербально обвиняя в этом совершенно безоблачное небо.

У меня дух захватывает. Я лечу вниз с американской горки. 

Невольно кривлю губы, осознавая, что прямо сейчас смотрю на яхту, на которой Мердер сейчас спокойно прохлаждается. Издалека не распознаешь. Интересно, чем мой муж занят? Нашел утешение в объятиях горничной? 

— Мне нравится. Потрясающий вид, — расплывшись в скромной улыбке, благодарно отвечаю я.  

— Вернемся к нашей теме, — князь встает рядом со мной, облокотившись руками на колонны. — Ты не видишь плюсов в жизни в Анмаре? В том, что ты дочь шейха? Почему выбрала брак с американцем? — все в его голосе кричит мне о том, что ему известно о происхождении Коулмана. Очевидно, он хорошенько под него копнул, прежде чем сделать ему коммерческое предложение. 

— Я не вижу никаких плюсов в жизни в Анмаре. Это хорошая, прекрасная жизнь, но она не для меня. 

— Почему? 

— Я задыхаюсь… слишком мало свободы, — тихо шепчу правду. — Терпеть не могу, когда меня держат в каких-либо рамках. Но… всех сестер отец держал в ежовых рукавицах, хоть и любит нас сильно. Я видела… впитывала их опыт. Поэтому притворялась дочерью, с которой точно не будет проблем. К отсутствию свободы добавилось чувство того… что я потеряла себя. Словно настоящая Анджелина исчезла. Сейчас… я лишь пытаюсь ее найти. Обрести себя. 

— Понимаю, — сдержанно отзывается Гримальди. — Но и плюсы, уверен, есть. И ты о них знаешь, принцесса. 

— Какие же? 

Так странно вести с ним такую беседу. Неожиданно. Пытаюсь вспомнить, сколько ему было лет, когда мы виделись в далеком прошлом. Почему-то так трудно определить его возраст и то, какой личностью он является на самом деле.