— Не нравится? Когда я трахаю, а ты подчиняешься? — низким тоном интересуется Коул, облизнув чувственные губы. — Хочешь нежности, детка? — вновь сжав мою грудь, он взвешивает ее в ладонях. Поглаживает соски большими пальцами и в следующее мгновение уже припадает к ним губами. Ох, черт. Всасывает в теплый рот, одновременно вылизывая чувствительные вершинки. Мать его, ненавижу. 

— Нежности тебя возбуждают больше? — он, и правда, словно ест меня. И сейчас явно наслаждается каждым кусочком. Мужские бесцеремонные ладони обхватывают мои бедра сильнее, и он бесстыдно начинает раскачивать меня на своем члене, без проникновения. С моих губ срывается протяжный стон, когда я чувствую, как подобным движением я ласкаю все точки набухшего клитора, соприкасающегося с каждой веной на его члене. 

— Давай по-детски. Нежно. Так тебе нравится? Черт, детка… но этого мало. Зато без резинки, — бормочет Коул в мои губы. — Я едва сдерживаюсь, чтобы не засадить тебе, малышка. Глубоко, так глубоко, — тяжело выдыхая, стискивает зубы. — Черт, по самые яйца. Кожа к коже. Не сегодня. Но как только ты перестанешь истекать кровью… это будет. А пока я хочу, чтобы ты почувствовала, каково это. Ни единой преграды. Никакого тупого латекса, — рычит он, ускоряя темп и сжимая сильнее мою задницу. Я почти кричу, ощущая нарастающее волнами возбуждение. Руками сжимаю бортики ванной, волнами изгибаясь ему навстречу. 

— Тебе так нравится? Так лучше, детка? Ты чувствуешь это? 

— Да, мать твою. Да, Коулман. Да…, — чувствуя, как внутри вот-вот все взорвется, дышу и стону я. Бесконечное «да». — Лучше… безусловно лучше. 

— Давай, чувствуй меня, девочка. И привыкай… привыкай ко мне. 

— К твоим размерам невозможно привыкнуть, — судя по его шаловливой улыбке, звучит как комплимент. Еще несколько секунд и я распадаюсь на части, испытывая накрывающий с головой оргазм, уносящий меня в соседнее измерение. 

Я думала, что у этого вечера нет шансов на счастливый финал. 

Но как итог, мы лежим на постели — голые, потные, переплетенные воедино. Колман лениво поглаживает меня по плечу, время от времени вдыхая аромат моих волос. А я…я то же самое проделываю с его животом, нижним прессом и членом, который постоянно дергается и твердеет в моей ладони. Я уже пошутила о том, что это моя новая игрушка. Кажется, он не против. И судя по его ехидному взгляду, он считает дни до того момента, как я попробую ее на вкус. 

— Какой у нас дальше план? — нахмурившись, интересуюсь я. 

— Я покажу тебе мир, Пикси. Как и обещал. 

— Я хочу, чтобы мы вернулись к родителям. Понимаешь? Они не смогут жить, не зная, что со мной и как я. А что, если они думают, что я мертва? Они же место себе не находят, Коул… нельзя так. Нельзя!  

— С ними все будет хорошо, — хитро улыбаясь, со стопроцентной уверенностью заявляет Коулман. Не нравится мне это выражение лица завоевателя мира. — Хватит думать о том, что чувствуют другие. Чего хочешь ты, Энжи? Чего всегда хотела? 

— Хотела путешествовать, жить своей жизнью, покорять мир… ты знаешь. Жизнь в Анмаре не для меня, пусть я так долго притворялась, что это не так. Я искренне старалась стать частью этой культуры, но видимо гены мамы и бабушки Амелии взяли надо мной верх… 

— Тогда хорошо подумай о том, что чрезмерная привязанность к родителям может помешать твоим планам и целям. Покорять мир — звучит масштабно и потрясающе. Но это невозможно рядом с ними, в Анмаре. Выходит, не так плохо, что я похитил тебя? — вновь с долей шутки интересуется он. — Завтра мы вылетаем в другую страну.