— Не сижу, а работаю, — ответила я подруге, улыбаясь. Я была рада, что она навестила меня. — Проходи.

С Юлей мы дружили уже давно, еще с первого курса филологического факультета. Правда, она его так и не окончила, потому что устроилась работать и сейчас занимала должность старшего менеджера в том самом ювелирном салоне по соседству.

— Работает она, — хмыкнула подруга. — Работают для того, чтобы деньги зарабатывать, а не время убивать. Давно же тебя к нам зову!

— Ты же знаешь, что мой магазин – это для меня больше, чем работа, — отмахнулась я. — Я не брошу любимое дело.

Юля, уже давно смирившись, махнула рукой, поцеловала меня в щеку и выпорхнула из лавки, откинув с плеча на спину свой густой каштановый хвост. На то, что она работала в ненавистной мне компании, я тоже не обижалась. Ведь Юлька, несмотря ни на что, всегда была на моей стороне.

Колокольчик на двери вскоре снова зазвенел. Я хотела обрадоваться, но моя улыбка быстро растаяла, ведь это был вовсе не покупатель. В мой книжный рай, пыхтя, вкатился Семен Семенович. Седовласый усатый мужчина преклонного возраста приходил ко мне каждое десятое число месяца, чтобы забрать львиную долю моей выручки за аренду своего помещения.

— Что же у тебя, душенька, наледь на ступенях, — ворчал он, поправляя воротник старой коричневой дубленки. — Солью посыпь. Вон, у соседнего магазина все убрано, чистенько. Хозяин-то следит за всем, не то, что ты.

Наледь на ступенях, может, и была, но абсолютно точно не мешала никому, ведь была исключительно с того края, где покупатели никогда и не ходили вовсе.

— Здравствуйте, Семен Семенович, — доброжелательно произнесла я, не замечая его претензий, которые были лишь придирками. — Какими судьбами заглянули? Может, почитать что захотели?

— Пф-ф, кому нужны твои книжки, — фыркнул он. — Я за оплатой пришел. Поэтому, будь добра, Алена Владимировна, выложи мне тридцать три тысячи за аренду!

— Сколько? — вытаращила я на него глаза и упала на свой стул за кассой.

— Песню знаешь такую? Тридцать три коровы, тридцать три коровы… — стал припевать он, хлопая себя по пузу и смеясь.

— Семен Семенович, — взмолилась я. — Это аж на три тысячи больше, чем в договоре. Так нельзя!

— Не «аж», а всего, — возразил он, подняв указательный палец вверх. — Вон, из ювелирки мне уже сорок предложили, а я все тебя здесь держу. Не ценишь ты моей доброты, Алена Владимировна!

— Ценю-ценю, — спохватилась я и закивала головой, открывая кассу. — Но сегодня же только седьмое число… У меня столько еще нет.

— Ничего не знаю, Некрасова. Даю тебе один день. Если завтра не внесешь арендную плату, то к концу месяца можешь собирать свою макулатуру и искать другое место, — сказал, как отрезал Семен Семенович и, подняв воротник, удалился из магазина.

— Вот так подарок на восьмое марта, — простонала я и закрыла лицо ладонями.

«Что же мне теперь делать? Может, бабушкино кольцо продать? – размышляла я. – Нет, это ведь память». Бабушка была для меня самым добрым и родным человеком. Ведь только она поддерживала все мои начинания и увлечения. А еще мне повезло унаследовать от нее старую квартиру. И, если бы не она, мне было бы совсем тяжко.

Я набрала на телефоне номер мамы. Может, она мне поможет.

— Здравствуй, дорогая, — послышался мягкий мамин голос после гудков. Я улыбнулась, окрыленная надеждой.

— Мама, привет! Тут такое дело, — начала я. — Мне нужны деньги. Не хватает немного для оплаты аренды…

— Алена-Алена, — послышалось в трубке укоризненное цоканье языка. — Твой книжный магазин не приносит никакого дохода, ты же сама понимаешь? Ты ведь не глупая девочка! Мы оплачивали твое образование не для того, чтобы ты жила в нищете.