Я села и склонилась над водой, опираясь на край мостков. Вгляделась в отражение. Оно было темным, но все равно мне сразу стало понятно: это не я. Это какая-то девочка лет десяти, максимум одиннадцати. Я тронула воду. По поверхности пробежала рябь, изображение скривилось и задергалось. Но почти сразу выровнялось. Картинка не изменилась. В реке по-прежнему отражалась незнакомая девочка.

Стоп. А почему я думаю, что это не моё отражение? Как же тогда я должна выглядеть? И почему уверена, что только что умерла?

Я попыталась вспомнить, что было до падения в воду или хотя бы мое имя. Но в памяти были только темнота и удушье. Более того, тело казалось чужим и двигалось непривычно. Порою даже не слушалось, как будто не умело делать то, чего я от него хотела. Зато все чувства были яркими: цвета были такими сочными, что их хотелось пить, звуки – четкими и объемными, будто у меня была не одна пара ушей, а как минимум три в разных местах. Даже шершавые доски казались по-особому шершавыми. Их хотелось трогать, скрести, ковырять, гладить, пробовать на зуб и на язык.

Я поборола это желание и снова вгляделась в отражение. Болезненно худая, бледная девочка с большими глазами. Тёмные волосы, аккуратный носик, торчащие уши. Совсем кроха. И личико такое невинное, как у младенца.

В моей памяти промелькнула первая картинка. Лицо ребёнка. Ну, хоть что-то. Я напряглась и попыталась удержать воспоминание. Давай, давай, потихоньку…

"Не смотри!" - крикнул внутренний голос. Отчего же не смотреть? Это единственное, что я помню. Хочу знать, кто я и как меня зовут.

Я сосредоточилась на ускользающей мысли. Странное синее личико младенца, белая тряпка, спины людей. Удушье. Страшное удушье и наползающая темнота.

И тут на меня накатило. Ужас и боль, которых не должен знать ребёнок, накрыли меня с головой. Сразу стало трудно дышать, словно меня придавила каменная плита, в глазах потемнело. Я попыталась вытряхнуть воспоминание, но оно уже вцепилось в меня и запустило щупальца прямо в душу. Нет, нет, я не хочу, не хочу быть той, что это видела! Я - маленькая девочка, которая просто не может такого знать. У ребенка не может быть детей. Я не хочу рожать, я сама недавно родилась!

Надо прогнать все это из моей головы. Ничего со мной не было. Я споткнулась, упала в воду, и мне привиделся кошмар. "Это чужие воспоминания", - сказала я себе. И – о чудо! – они сразу поблекли, тоска приразняла когти, уже стиснувшие было сердце. Я - маленькая девочка. Я буду так думать, и это будет правда. А все, что я помню, мне приснилось. Этого не было на самом деле. Я сейчас пожалею эту тетеньку, и все пройдёт. Ей никто не смог помочь. Бедная тетенька, бедный малыш…

И я разрыдалась. Так громко, сильно, взахлёб, как умеют только дети. Смотреть со стороны было проще, но все равно сердце стиснула боль. Правда, теперь это была совсем другая боль. Мне жалко было ту девушку, чья жизнь окончилась так страшно. Ещё больше жаль было малыша, хотя он и вовсе не родился. Но с жалостью в сердце уже можно жить.

***

Проплакав так около четверти часа, я почувствовала, что слезы кончились, и я снова могу дышать, хоть и со всхлипами. Я умылась в реке и громко шмыгнула носом.

Ужас миновал. Солнце снова приятно жгло кожу, от воды веяло прохладой, а доски были привлекательно-шершавыми. Я не удержалась и принялась их ощупывать – самозабвенно и больше ни на что не отвлекаясь. Какие же они удивительные! Все эти прожилки, кружочки сучков, дырочки от жуков… А какие прудовики на траве! И водомерки просто гипнотизируют. А вот эту лягушачью икру я хочу лизнуть. Она так блестит…