- Ты выиграла, - вздохнул он и протянул мне меч рукоятью вперед. – Можешь меня убить. Только брата верни домой: мать не переживет смерть обоих сыновей.

У меня в животе что-то больно потянуло, а в памяти шевельнулся почти побежденный комок. Нет уж, сиди тихо, моя прошлая жизнь. Мне в этой интересно. Даже очень.

- Еще чего, - фыркнула я, забирая оружие: теплое и приятное в руке. – Чтобы он вернулся мстить?

- Убьешь обоих? – глаза у эльфа потемнели из покорных мигом став ненавидящими.

- Не-а, - я улыбнулась нервной, перекошенной улыбкой. – Во-первых, этим я лишь наврежу планам моей матушки, во-вторых, у меня самой были планы на ваш счет, а в-третьих, я против насилия.

- Так что тогда? – не понял он.

- Переходите на мою сторону, - нагло предложила я. – Обещаю никогда не применять вас для убийства сородичей, только для собственного совершенствования. И вообще, буду держать подальше от этой войны. Вам ведь, она, наверное, надоела, за столько-то лет. Мотаетесь по лесам, мерзнете, голодаете, скучаете. Домой-то вас, поди, и не зовут вовсе.

Старший поджал губы, не ответив. Младший возмущенно заворочался:

- Не вздумай! – сказал он. – Мы давали клятву. Если нельзя сдержать клятву, лучше умереть.

- Твой братишка еще такой маленький, - сочувственно сказала я, тоже глядя сверху вниз на связанного бедолагу. – Юношеский пыл, романтические представления о служении. А между тем ваш господин не спешит позаботиться о вас. Гоняет по лесам с невыполнимым приказом.

- Не говори, о чем не знаешь, - отрезал старший. – Приказ Его Величества – это приказ моего отечества.

- Какая чушь, - фыркнула я. – Любой господин – прежде всего человек. Он ошибается, и ты это знаешь. Вам приказали убить ххаши, что руководит обороной заставы, верно? Но ххаши оказалась ребенком, а законы страны не дают вам поднять руку на дитя. И ты не смог выбрать, нарушить тебе закон или приказ. Если б твой король был безупречен, ты бы не попал в такую глупую ситуацию. И войны бы вовсе не было, будь он достойным служения, не так ли?

Эльф смолчал, но голова его едва заметно начала клониться вниз, будто тяжелея или под гнетом бремени.

- Ситуация патовая, - повторила я. – Ты меня убить не можешь, я вас – не хочу. Отпускать вас мы тоже не намерены, а вырваться и сбежать тебе удастся разве что без брата. Смените сторону, которой служите, и я выведу вас из этой войны, клянусь. Научите меня искусству драться на мечах, и свободны: живите хоть в Бахраме, хоть у себя, развлекайтесь, наслаждайтесь жизнью и всем, чего были лишены долгие годы. Больше никаких этических терзаний. Согласен?

- Я дал клятву, - после долгой паузы сказал, наконец, старший. – От нее меня может освободить только смерть.

Младший удовлетворенно кивнул и выпрямился, готовясь покинуть этот мир с честью. Ну не, ребят, мы так не договаривались. Я хочу если уж не научиться вашему мастерству, так хоть приобрести вас в телохранители. А что? Представляю, как здорово мы бы смотрелись вместе. Какой контраст. А какие слухи пошли бы! Да с таким пиаром можно делать, что хочешь, и никто вякнуть не посмеет, даром что я лишь младшая дочь. В конце концов, я подросток: хочу быть у всех на виду и на слуху и по возможности шокировать. Нет, я вас так просто не отпущу. Умереть, значит, захотели? Хорошо, сейчас организуем.

Я достала из-за пояса гнутый нож – ни дать ни взять, маленький серп. Когда-то это орудие мне показалось смешным, но позже я оценила его возможности: подцепить, подрезать, вспороть, сделать аккуратную дырочку, почистить картошку и многое другое. И при этом можно сунуть в карман в одном лишь кожаном чехольчике – не порежешься.