— Ты не знаешь ее отца! — вспыхиваю, густо краснея. — Он сказал, что собирается принимать участие в ее воспитании.

— Хорош отец, который отправил тебя на аборт!

— Вадим, мне нужно уезжать. Мы обо всем поговорим, когда придет время.

Вадим тяжело дышит, но быстро берет себя в руки. Он легко отходит. Не то, что Рамис.

Когда Рамис был в бешенстве, это не проходило и за один вечер. Помню, что я не успела приготовить ужин к его приходу, и он сказал, что наш брак совсем не приносит пользы, а ночью он отыграл на мне свое настроение целиком и полностью.

Тогда я все терпела. В его паршивом настроении я винила лишь себя, а после той ночи, когда у него было жутко плохое настроение из-за ужина, я еще позволила отправить себя на первый аборт.

У меня мог быть сын…

И осознавать это — очень больно.

— Я боюсь его, Вадим. И я не хочу, чтобы он нас нашел. Прости, у нас поезд.

— Садись в машину, Айлин. Я отвезу вас на вокзал.

— Спасибо, — выдыхаю, чувствуя мороз по коже.

Вадим укладывает наш чемодан в багажник, садится рядом и заводит автомобиль.

А Регина безостановочно машет нам на прощание до тех пор, пока мы не скрываемся за поворотом. У нее остались ключи от нашей прежней жизни, в которую я вряд ли когда-то вернусь.

Дорога до вокзала занимает сорок минут времени, трафик на дорогах в такое время небольшой, зато в эту ночь выпало много осадков. Дворники на автомобиле Вадима работают без перерыва, Селин сладко сопит сзади, а по салону играет очень тихая, медитативная мелодия, которая совсем не вяжется с моей разрушающейся жизнью.

— У меня в январе будет отпуск. Я приеду, если ты позволишь.

— Будем на связи, — киваю осторожно.

— Скажи «да» хотя бы раз, — просит Вадим, кинув на меня быстрый взгляд.

— Хорошо. Да.

Вадим кивает и улыбается мне, а я не могу — ни улыбнуться, ни расслабиться. Я держу в руках сумочку и документы с распечатанными билетами, но успокоиться все не могу. На душе тяжелеет с каждой секундой нашего приближения к вокзалу.

— Что-то я переживаю, — говорю тихонько.

— Чего переживать? Мы не опаздываем.

Отвернувшись от Вадима, я бросаю взгляд в зеркало заднего вида, но там все такая же непроглядная тьма.

— Да… — выдыхаю тихонько.

— Позвони, как доберешься и устроишься, ладно?

— Ладно.

Я соглашаюсь с Вадимом, но в то же время мысленно очень хочу, чтобы он отказался ото всего и тотчас бы поехал со мной. Мне было очень страшно начинать жизнь с нуля в городе, в котором я никогда не была, и теперь не одной, а с маленькой дочерью.

— О чем думаешь, Айлин?

— Просто страшно… — признаюсь ему.

— Все образумится. Ты сильная, Айлин. Я уже с нетерпением жду, когда смогу к вам приехать.

Я натянуто улыбаюсь Вадиму и молчу о своих желаниях. Вадим — большой начальник, и он не бросит все ради той, что держит на расстоянии.

Отвернувшись, я снова бросаю взгляд в зеркало заднего вида, только в этот раз сердце стремительно уходит в пятки.

— Странно, до этого дороги были пустые, а теперь за нами три автомобиля, — говорю Вадиму.

— Тоже на вокзал едут, — беспечно говорит Вадим. — Ты напряжена, Айлин. Расслабься.

Я качаю головой, чувствуя сильное жжение в горле. Я уже сбегала от Рамиса. Я знаю чувство погони — оно мне знакомо.

— Вадим, быстрее… — прошу его.

Вадим не спорит, он утапливает педаль газа, но наша Мазда все равно не едет сильно быстрее.

Либо наша скорость не поменялась, либо же…

Нас догоняют.

— Можно еще быстрее? — прошу, жутко нервничая.

— Я на максимуме, Айлин. Что ты нервничаешь?!

Сердце отбивает собственный ритм, от которого напрочь закладывает уши. Я не верю в это до последнего, пока один из внедорожников резко не наращивает скорость, чтобы обогнать нас, и не перестраивается в наш ряд.