Ермак одобрительно ухмыльнулся, насколько это могла делать полуволчья морда, и принял новую атаку уже более сдержанно. Звериные когти просвистели в воздухе, клацнули клыки, лапы двигались так быстро, что приходилось напрягать зрение, чтобы уследить за происходящим.

Варяг игрался, словно кошка с мышкой. Уклонялся в самый последний момент, специально подставлялся и пока что не трогал свою жертву. Он оценивал новобранца как бы со стороны, продолжая вольготно чувствовать себя на линии атаки.

Орлова пошатывало ещё от первого пропущенного удара, стойка то и дело находилась на грани равновесия, но волчонок продолжал огрызаться. Им двигало честолюбие, горькая обида от столь унизительной ошибки, и теперь сын благородного рода пытался реабилитироваться.

Долго это не продлилось. Григорий был хорош, действительно хорош. Он понял, что использовать грубую силу против такого же волколака, который ещё и крупнее, неизмеримо опытнее, было бы глупостью. Поэтому волчонок брал прыткостью, ловкостью, гибкостью. Несколько раз казалось, что он действительно вот-вот заденет Ермака, но всё проходило мимо. Скорости нарастали, и теперь уже для Саши на арене мелькали два шерстяных пятна, не предоставляя возможности разобрать происходящее. Было только понятно, что Орлов получает удар за ударом, а после снова бросается в бой, будто забывая об этом.

В какой-то момент Ермак решил остановить схватку, и следующий его удар оказался намного сильнее. Волчонок отлетел далеко и с разгона врезался в землю, и все, кто наблюдал за ним, поёжился от фантомной боли.

– Когти спрятал, – прошептал сам себе Макс, но Саша услышал и после этого заметил, что на Орлове не осталось никаких порезов.

Только над второй бороздой поднялось облако пыли, как из завесы снова выскочил волчонок, ещё злее и свирепее. Он издавал какой-то дикий необузданный рёв.

Ермак больше не жалел волчонка, он сделал шаг в сторону, пропустил тушку мимо себя, схватил за лапу и провёл подсечку.

Волчонок снова оказался на земле, но теперь его крепко держал чудовищный волколак. Одна нога прижимала спину, лапу чудовище заломило – вот-вот лопнет сустав, – а шею охватили когтистые пальцы.

– Хватит! – прорычал Ермак. – Угомонись!

Саша только сейчас понял, что Орлов потерял самообладание. Он вырывался, рычал, пытался цапнуть своего обидчика. Казалось, он вот-вот сломает сам себе кости, лишь бы не оставлять попыток.

И вдруг раздался рык. Гулкий, протяжный, пробирающий до самой души.

Все затихли. Затих и волчонок, вернув себе часть человеческого разумения. Сконфуженная морда обрела смутные черты рассудка, частое обрывистое дыхание сменилось ровным, глубоким, и скоро он начал обращаться в человека.

Когда трансформация завершилась, Ермак отпустил новобранца, и тот побрёл в строй. Наверняка рука его дико болела, но он не подавал вида, как не обращал внимания и на многочисленные ссадины и ушибы, полученные за время короткой схватки. Но главного грозный варяг добился – спесивый, высокомерный сын древнего рода обрёл опыт поражения, обидного и бескомпромиссного.

– Следующий, – Ермак снова раздался задором и азартом.

Артём не заставил себя ждать. Новобранцев осветила вспышка пламени, и он оказался над варягом.

На этот раз Ермак не стал играться – Артём уже не давал волю ярости и действовал грамотно. Он кружил над волколаком, отвлекал острое волчье зрение и нюх взрывами и потоками пламени, создал вокруг себя область высокой температуры, чтобы не подпустить противника на дистанцию ближнего боя.

Саша заворожённо наблюдал за происходящим и ловил прилив гордости, когда Артём использовал приёмы, специально выведенные против него. На какое-то время даже показалось, что у Ермака проблемы, но всё закончилось так же быстро, как и в прошлый раз.