- Заткнись, Корманду! Хваталки свои убрал! – один из тюремщиков, замахнулся плетью.

- Оковы надо надевать? – спросил второй тюремный стаж, отставив в сторону короткое копье.

- Не говорил Сегур. Давай на всяк случай, - решил тот, что стоял позади Эрисы и ткнул закаченную рукоятью кнутам в спину.

Эриса чуть не вскрикнула, едва устояв на ногах, отскочила к небольшой кучке прелой соломы, которая должна была стать ее постелью по ночам и, вероятно, дням – что здесь делать еще, в ожидании очередного поворота судьбы. Зазвенела цепь, прикрепленная к стене. Тем временем второй страж, недолго повозившись, распустил узел, стягивающий руки арленсийки сзади.

- Подходи сюда. Давай руки, - хмуро повелел тюремщик, стоявший в полумраке у стены.

Дрогнул огонь факела, горевшего в проходе и, на какой-то миг потянуло сквозняком, вонью мочи и смрадом.

- Выше руки! – сердито рявкнул страж.

Эриса подчинилась. Вскоре ржавые железные браслеты с цепями отяготили ее запястья – все же это было гораздо лучше, чем стянутые до жуткой боли руки за спиной.

- Вести себя тихо, не орать. В туалет выводим два раза в день: здесь не ссать и не срать. Кормим утром и вечером. Все ясно? – проинструктировал тюремщик, стоявший у входа в камеру.

Эриса загремела цепями и подняла взгляд к его скрытому полумраком лицу.

- Я спрашиваю, ясно? – он хлестко ударил ее плетью по ногам.

Стануэсса вскрикнула и выдавила:

- Ясно, - схватившись за обожженное болью бедро.

- И к Корманду близко не подходи. Если он дотянется, то он тебя или убьет или трахнет, а трахать таких шалав – наша привилегия, - хохотнул второй, тот, что крепил оковы.

Лязгнул засов решетчатой двери и щелкнул замок. Скоро шаги тюремщиков стихли в дальнем конце прохода. Эриса опустилась на солому и закрыла лицо руками. Хотелось выть и она бы так и сделала, если бы на ум не пришли слова отца, храбрейшего стануэсса Риккорда Диорич: «Боги нам посылают испытания, и от того как мы пройдем через них, зависит кем мы станем в этом мире и как после смерти боги примут нас», - это он сказал, когда она упала со строящейся стены в восточной крепости и сильно вывихнула ногу. Тогда она плакала все равно, но это уже были другие слезы. Слезы, которыми она не требовала жалости к себе и ничего не просила.

- Эй, шлюха, ползи сюда! – поманил ее Корманду, просунув руку через решетку. – Я уже год женщин не лапал. Ползи, я хоть твои титьки помну. И будем тогда дружить.

Госпожа Диорич не ответила. Лишь отняла руки от лица и, звякнув цепями, присмотрелась к человеку по ту сторону решетки. По татуировке на руке: островному идолу, имена которых она не знала, Эриса догадалась, что он точно не эльнубеец, а ярсомец. Скорее всего пират, угодивший сюда за особо неприятные для Эстерата заслуги. За желтым грязным тряпьем скрывалось крепкое тело с выпуклыми мышцами. Его лицо, обрамленное черной всклокоченной бородой в тусклом свете факела на противоположной стене, казалось особо свирепым.

- Брезгуешь, да? Не хочешь сделать приятно старине Корму? – он усмехнулся, звеня цепями. – Хоть имя скажи, все-таки соседи.

- Аленсия я. Аленсия из Арленсии, - отозвалась стануэсса, осматривая вздувшуюся полосу, оставшуюся после удара плети. Кожа не лопнула и то хорошо.

- За что тебя, Аленсия? – он сел на пол вплотную к разделявшей их решетке.

- Не дала стражнику, вот за что, - рассмеялся кто-то в камере, располагавшейся дальше за камерой Корманду. В темноте его было не разглядеть.

- Не туда дала, - сострил еще кто-то сиплым голосом.

- За то… - отозвалась Эриса, потом решила пояснить: - Убила одного мерзавца. Мне нравится убивать мерзавцев, - она подняла голову и с вызовом посмотрела на мужчин.