– После того как прелюдии соблюдены, можем поиграть.

Ещё более плотоядная улыбка расцветает на устах кронпринца, он начинает яростно вращать клинки в руках, заставляя соперницу уйти в глухую оборону. Клинки сталкиваются и поют гимн кровавой богини; мощнейшие атаки сменяются плавными выпадами, сопровождаемыми медленным хождением по кругу. Дочь Фурии всё чаще пропускает удары, под натиском ей непозволительно часто приходится отступать.

– Мне говорили, что дроу более достойные бойцы… – наследник эльфийской короны загоняет соперницу в угол.

Тяжёлый взгляд пробуждает желание сжаться. От надменности и напускного высокомерия хочется разрыдаться. Он не знает, что произошло. Это злит ещё больше. Игла, пропитанная болью, впивается в солнечное сплетение, лишая воздуха. Дроу понимает: Алесандриэль имеет полное право укорять её. Понимает, но не может принять. Только она знает, что руководило её поступками, между какими тисками она была и остаётся зажата. Ей до безумия хочется, кричать о своей жертве в это высокомерное лицо. Естественно, ушастый до сих пор даже не подозревает об этом. Он слишком горд, чтобы попытаться оправдать хоть кого-то, кроме себя. Смотрит так хладнокровно, а сам желает уничтожить, порубить в порошок и размазать остатки по каменным стенам тренировочного зала. Все сомнения и тревоги, запертые в самый дальний ящик её сознания, в один миг врываются на свободу, бездушными червями вгрызаются в тело, прорывая свои безжизненные тоннели, оставляя после себя лишь пустоту и злобу.

– Мне говорили, что вы менее надменны, Ваше Высочество… – Дочь Фурии с силой ударяет соперника в грудь, выворачивается и оказывается за тонкой спиной, приставляя холодный клинок к шее. Разум нашёптывает «убей». Одно движение и проблемы всей её жизни больше не будет, она станет свободной.

– Умно, некоторые слишком слабы, чтобы направлять своё оружие в лицо. Давай, – Алес вплотную прижимает своё горло к лезвию, – режь, Дочь Фурии, приноси великую жертву своей грёбаной богине, которая прославит тебя пред потомками! – он ещё плотнее прижимается к заточенной стали, вдоль края, которой выступает полоска отливающей голубизной крови.

– Мой народ уже давно не живёт жертвами.

– Разве? – мгновение и наследник смотрит ей в глаза, направляя один из клинков в область шнуровки корсажа, а второй поперёк обнажённого живота.

– Я тебя услышала. – Алериэ занимает точно такую же позицию. Пульс нервно барабанит в висках. «Как он мог? Идиот. Отец мне не простит… Плевать». Уничтожу его здесь и сейчас, а потом забуду, как страшный сон. «Слишком хорош, чтобы с ним сражаться, но слишком глуп, чтобы избежать смерти». Взгляд Дочери Фурии сосредотачивается на вене, почти вертикально пересекающей шею эльфийского наследника. «Глупый мальчишка, привыкший прятаться по кустам со своим луком. Совсем забыл, как просто умереть в ближнем бою».

– Я услышал вас обоих! – голос гулким эхом раскатывается по стенам зала, с галереи на первый этаж спрыгивает Святослав, облачённый в такой же костюм, как и Алес, – На первый раз я сделаю вид, что в моём доме не прозвучала прямая угроза двум величайшим родам друг от друга. Надеюсь, что впредь вы будете думать прежде, чем делать. Дочь Фурии, вами я весьма разочарован, но вашему главе сообщать не буду. Помните, леди стоит чаще думать головой, даже если она дроу. Кронпринц, если же вы впредь решите выбрать себе кровного врага, делайте это за пределами моей территории и никак не в дни Генериса, обесценивая тем самым войну, которую мы прошли вместе.