Однако, все, что делает этот парень, странным образом, меня задевает. Но больше всего я корю себя за то, что чуть было не дала слабину. Его вопрос о брате выбил весь дух, я не ожидала. Но только услышав, что у него есть вопрос, поняла, это именно оно. Брешь в биографии моей семьи, подчистую стертая личность самого близкого мне человека.

Кое-как удержавшись в его присутствии, не смогла остановить безмолвные слезы уже стоя на улице в незнакомом районе. До сих пор это та тема, на которую я не могу поговорить ни с кем, кроме Николь. До сих пор выжигаю в воспаленном мозгу извечное «почему».

Мы были близки с братом, насколько могут быть близки двойняшки. Но факт, что он не сказал о своих проблемах, когда мы старались делиться абсолютно всем, изводит меня и по сей день. Первое время я просто не верила в произошедшее, устраивала истерики отцу. А в один прекрасный момент, он не выдержав моих концертов, презрительно высказал мне правду. То чувство отвращения к собственному ребёнку мне теперь не забыть. Затем на место неверию пришла апатия и чувство потери. Я не знаю, как пережила это мать, потому как не появлялась в их доме, пропадая в своем иллюзорном мире за сочинением музыки. Но с того дня в семье никто не говорит о Кайле. Любые попытки пресекаются на корню, будто и не было второго ребёнка. После апатии пришло самобичевание и заданные вопросы в воздух “а что если бы”. Смирения так и не произошло, как и принятия. Я просто заморозила этот момент в голове, и по настоящее время строю домыслы «что было бы, если бы я тогда не уехала».

Вопрос дерзкого «тюленя» всколыхнул это все, и потребовалось не менее пары часов, чтобы восстановить свое прежнее состояние. Помогли репетиции и спланированная на сегодня операция с моим участием. Паркуюсь у своей высотки и сделав пару заметных вдохов захожу в холл. Консьерж приветливо улыбается, я же просто киваю, заходя в лифт. Когда подхожу к двери, встряхиваю головой надевая невозмутимый вид.

— Добрый… — моя гостиная превратилась в штаб-квартиру из эффектных фильмов Голливуда: — день.

Осматриваю это великолепие, на журнальном столике какой-то непонятный мне реквизит: аккумуляторы, провода, портативная техника. Спортивные сумки опустошенно стоят на полу. Зак, одетый вновь, как парень из Бронкса, что-то сосредоточенно соединяя, кивает мне мимолетным взглядом. Напротив него вальяжно раскинувшись на диване сидит какой-то молодой человек, сошедший, будто с обложки. Можно было бы так подумать, если бы не пустые глаза и верно трёхнедельная щетина. Массивный, с буграми мышц, шатен с серо-голубыми глазами, лишенными блеска. По фигуре ему уступает даже Райт. Оглядываюсь в поисках него, он стоит чуть поодаль ближе к кухне, внимательно что-то читая в телефоне.

— Эм… Эрика Кауфман. — перевожу взгляд на вальяжного парня.
— Салют, Лиам. — отвечает он, не меняя выражения лица.
— Эрика, этот парень будет в ресторане. — включается в разговор Дерек.
— Даже не буду интересоваться что это. — неоднозначно обвожу рукой гостиную.
— Тебе надо готовиться, мы не будем мешать.

Дерек смотрит мне в глаза, предлагая свалить и не мозолить им глаза в собственном пентхаусе. Не помню когда здесь было столько людей в последний раз. Киваю, и поднимаюсь в сторону спальни.
Через час стою в гардеробной совершенно не понимая, мне нужно что-то особенное из одежды или нет? Решаюсь спросить, поэтому затягивая потуже халат, выхожу.

— Дерек. Могу спросить? — уже подходя к ступенькам, спрашиваю я.
— Слушаю. — вскидывает он вверх голову от проводов и скользит глазами по оголенным ногам.