— Эрика. — предостерегающим тоном говорю я: — Не нужно.

Она не спускает взгляда, и эти глаза завораживают пленяя. В штанах шевелится орган, на который с недавних времён воздействует эта девушка.

— В ресторане за несколько столиков от вас будет сидеть мой человек. Ты его не знаешь, но поверь, парень ни разу не промахивался. — продолжаю, игнорируя собственные ощущения, наблюдаю, как глаза расширяются от удивления: — Зак и я будем в машине, как и говорил ранее. Три человека, двое из которых проводили операции в Ираке и один армеец, прошедший войну в Афганистане. Полагаю, этого будет достаточно.
— Ого! Отец в курсе? — хмурится.
— Нет. И пока ему не стоит знать.
— Что произошло с этим Мортоном?
— Полагаю, это должен рассказывать не я.
— То есть, ты не откроешь карты? Даже, несмотря на то, что по своей прихоти подвергаешь меня опасности, если тебе верить? — скептически выдаёт она.
— Если бы я был бы не уверен, в том, что смогу спасти при плохом раскладе, я бы не затеял это. — твёрдо отвечаю ей правду: — У меня остался вопрос в отношении твоей семьи.

Жду ее реакции, потому что мой вопрос ей не понравится.

— Слушаю. — настороженно она смотрит, возможно догадываясь о природе этого вопроса.
— Кайл. — одно слово и я вижу, как Эрика, опускает взгляд в чашку, делая глоток и после отворачивается, разглядывая террасу.

Вновь потирает шею, теребя цепочку, уходящую в ложбинку.

— О нем нет информации вообще. Это была естественная смерть?

Она возвращает свой взгляд на меня, но будто находясь не здесь. И в ее медовых зрачках я вижу, вероятно то, что не должен. Тоска, вина, боль… Она старается, действительно, старается и закрывает глаза, прогоняя все эти эмоции. А вновь открывая, является мисс Кауфман, которую якобы ничем не проймешь. Но я уже все увидел и понял. Такие эмоции надежно скрыты и у меня в душе. В этот момент, эта девушка стала ещё более интересной, чем была до.

— Отец скрыл в информацию о брате. — сипло говорит она: — Я не знаю какая была смерть, я была в турне. Но заключение врачей выдало удручающую новость, что брат был наркоманом. В крови нашли психотропные вещества. Больше я ничего не знаю. — смотрит твердо и закрыто.
— Соболезную. — прекрасно знаю, что эти слова ни хрена не значат, но не сказать их будет неправильно.
— Знаешь, возможно тебе не нужна эта информация, но он был единственным живым среди нас…— печальная улыбка трогает ее губы: — Мне пора. Я услышала тебя. Ключи от пентхауса оставила. У Зака есть коды от входа в комплекс. — резко поднимается с дивана, оставив почти полную чашку кофе.

Киваю и провожаю ее, не обращая внимания на осадок от окончания этого разговора. Выхожу на террасу, чтобы убедиться, что все в порядке и вижу то, что отзывается в чёрной дыре моего тела болью. Эрика Кауфман стоит недалеко от своего автомобиля и смотрит в небо, рукой вытирая слезы. Дьявол! Этот эпизод вызывает какое-то иррациональное чувство защитить ее. Буквально спустя минуту, она собирается с силами и с напряженным видом садится в порше, тут же срываясь с места.

Возвращаюсь в квартиру, в которой витает ее аромат, наполняющий легкие. Глупо не признать, что я ее хочу, но это не как обычно. А значит нельзя давать себе возможность потрогать и попробовать, иначе сяду на дозу Мисс Кауфман.

Эрика

Пятница наступает незаметно, потому как репетиции начались, и теперь нет минуты сходить поесть. Но сегодня у меня важная встреча, которая может многое показать или наоборот не показать ничего. Райт предупредил, что они с Заком уже будут в моем пентхаусе, поэтому к этой встрече мне тоже нужно подготовиться. Тот разговор, который велся в Бруклин хайтс до сих пор не выходит из моей головы. Мало того, что этот мужчина впустил меня в свой дом, который, к слову, довольно уютный и просторный. Такое место несложно назвать домом. Мой дом по сравнению с его жилищем, выглядит, как апартаменты для съемок. Наверно потому что и сама ощущаю себя так, что и озвучила ему. Вроде бы не было ничего такого в разговоре, что должно бы меня задеть.