«Голосом духов глаголет истина!» – как любил повторять Дизверко.

– Арсением зайчика зовут в память о финском названии острова «Енисари». По легенде, спасающийся от наводнения заяц прыгнул на сапог Петру I, сразу же, когда тот сошёл на берег из причалившей к острову лодки. После этого случая остров стали именовать «Заячьим», – пояснила Климу.

Но он меня не слушал, косился по сторонам и шарахался от людей. Действие успокоительного должно было продлиться дольше. То ли доза оказалась маловата, то ли нервы у ковбоя совсем дряхленькие.

На площади перед собором я сосредоточилась, сжала в правой ладони счастливую десятирублёвую монетку, подаренную Чижиком-Пыжиком, прислушалась к ветру, радостно лохматившему мои волосы и зовущему с собой в подворотни, и позвала Ангела.

Полупрозрачная фигура с огромным крестом наперевес слетела почти сразу. Невесомые одежды развевались на ветру, порывы которого вырывали перья из крыльев Ангела, а золотое распятье кренилось из стороны в сторону и норовило упасть или ударить кого-нибудь по голове. Лучшим кандидатом на это казался Клим, так как его макушка была ближе всех к хранителю Города.

– Доброго дня, Хранитель, хочу познакомить вас с новым видящим. Это Клим Ист… Котёночкин.

Мужчина, поначалу не заметивший спустившегося духа, дёрнулся, когда его коснулась невидимая рука, позволяя не только слышать Ангела во всей красе, но и лицезреть.

Лицо Клима вытянулось, побледнело, небритость поднялась дыбом, затопорщилась. Серые глаза сузились до щёлочек, а сам мужчина непроизвольно встал в боевую стойку. Немного выставил вперёд правую ногу, согнул руки, сжал ладони в кулаки и пригнул голову.

Непонятно к чему такая реакция, Хранитель даже очень хорош собой: золотые кудри обрамляли нежное интеллигентное лицо, а умные глаза приковывали к себе безграничной добротой. Ну и что, что дух вымахал под три метра ростом и искрился на солнце, это делало его ещё волшебней и прекраснее.

– Очень приятно, видящий ИстКотеночкин. Я наблюдал за тобой. В тебе есть сила и потенциал. Благополучия в дальнейшей работе, – прогремел Ангел на всю площадь поистине чарующим голосом, но немного громковатым.

– Благодарю, – сумел выцедить из себя Клим.

– Тут дарю я благо! – громче прежнего высказался Ангел, а Иствуд в панике перекрестился... – Вы молодцы, что пришли. Я к вам голубя посылал, но он вернулся избитым и обиженным. Сказал, что его какой-то сумасшедший пытался поймать и съесть.

Бледность на щеках Клима сменилась красными пятнами.

Да ты, ковбой, попал!

– Осеннее обострение! Вы же знаете питерский прекрасный климат, аромат торфяных болот и перегноя, птицам голову кружит! – отмахнулась, стараясь не подхихикивать. Это ж надо, в первый же день и избил посланника Хранителя! Клим не просто «видящий», он «притягивающий»! Только не духов, а неприятности! – А что вы хотели сообщить?

– Прорвано магическое ограждение вокруг Кунсткамеры. Лепреконы вырвались на свободу. А Город не любит, когда по его улицам разгуливают чужаки, – Ангел таки не удержал распятье, и кончик креста коснулся головы Иствуда, прошёл насквозь, погрузившись в его тело, но никаких неприятных ощущений вызвать не мог. Ведь крест, как и Ангел, был эфемерным.

Но мужской организм решил по-другому, и с криком боли Клим повалился на землю.