– Среди названных имен было, кстати, и ваше.

– Это глупость, – возразила она ровным голосом. – Я знала Мэннинга не больше других. И вообще в те времена я была никто. Я снималась в ленте «Говорящая роль», где произносила всего лишь одно слово. Оркестр умолкал, камера снимала меня крупным планом. «Шикарно!» – говорила я, и камера возвращалась к оркестру.

– Расскажите мне о Джорджии Браун, – настойчиво попросил я.

Она в третий раз наполнила свой стакан, но уже не торопилась его выпить.

– Может быть, мне встретиться с моим адвокатом?

– Я просто собираю сведения. Она должна была назвать еще трех человек, которых я пока не видел. Первой я выбрал вас.

– Почему?

– Мои причины оказались оправданными, как только я увидел вас ныряющей в бассейн. Скажем, я действовал интуитивно. К тому же ваше имя в этом списке – единственно женское.

– Кто же остальные?

– Должен же я, все-таки, иметь кое-какие секреты.

– Зачем же? У меня от вас теперь их нет. Вы почти не пьете, лейтенант… Должна ли я продолжать звать вас лейтенантом? Когда я готова открыть вам свою душу так же, как открыла остальное. Не могли бы мы стать друзьями?

– Зовите меня Эл, – сказал я.

– Это уменьшительное от какого?

– Просто Эл.

– Это абсурд. – Она нахмурилась. – Такого имени при крещении не бывает.

– Неважно, – твердо сказал я. – Вернемся к Джорджии Браун.

– Это была подруга Мэннинга. Я полагаю, вы не были знакомы с Ли?

– Нет.

– Он был сволочь из сволочей, один Бог знает, мог ли кто-нибудь в Голливуде с ним в этом соперничать.

– И что же?

– Он был ужасным бабником. Девушек у него было навалом. Все они были молодые, невинные, но честолюбивые и не имеющие контрактов. Его слова «Я вас устрою в кино» срабатывали почти всегда, потому что он действительно работал в кино, и все это знали.

– В этом нет ничего оригинального.

– Но это действовало. Он устраивал у себя вечера, где бывало до полудюжины будущих звездочек. Он чувствовал себя султаном в гареме. Я даже удивлялась, как он помнил их всех по именам. Проще было бы давать им клички.

– Вас приглашали на эти уикэнды?

Она покачала головой.

– Я была слишком стара для него. Когда я с ним познакомилась, мне было девятнадцать лет.

– Он действительно любил молоденьких?

– И невинных. Я не была ни той, ни другой.

– Для кого-нибудь это даже хорошо.

– И главное, он плохо обращался с ними! Он был самым извращенным существом, какое только можно себе представить. Не больной, не сексуальный маньяк, нет. Просто развращенный.

– И такой персонаж мог пойти на самоубийство? – сказал я недоверчиво. – Бросьте! Ему достаточно было принять несколько витаминных таблеток.

– Дело намного сложнее. Норман Коц был у него продюсером в то время. Он снимал фильмы за свой счет. Деньги шли от Хиллари Блейка – вы знаете такого? Он финансист.

– Я слышал о нем.

– Ли Мэннинг кончил тем, что погорел с одной из своих мышек. Девочка из Арканзаса или Теннесси, не знаю точно. Шестнадцать лет и все прочее. Он пригласил ее на один из своих знаменитых уикэндов. Может, у нее было слабое сердце, может, он был чересчур силен, но факт, что она умерла у него в доме.

Я осушил свой стакан, и она мне его машинально наполнила.

– Сначала скандала не было, – продолжала она, – решили, что это несчастный случай. Но полиция стала разнюхивать и открыла, какого сорта был вечер. Потом установили точный возраст крошки и навалили на него кучу обвинений. Досадно, что Коц не обладал достаточным влиянием, чтобы замять дело.

Я предложил ей сигарету и дал огня, потом закурил сам.

– А какова была роль Джорджии во всем этом?