Меня передёрнуло: представила себе, как кто-то ночами высасывает магию из студентов, оставляя эти символы, словно автограф маньяка. Древний враг или его помощник? Я вспомнила предупреждения Лукреса и впилась ногтями в ладонь, чтобы взять себя в руки.

– Ладно, – сказала я, пытаясь придать голосу твёрдость. – Мы нашли следы. Теперь что?

– Нужно понять, как он выбирает жертв, – предложила Элира. – Может, это определённые факультеты или люди с сильной магией?

Я кивнула. И Калан, и Стейла, и Ришард были способными студентами. Они действительно выделялись.

Надо проверить журналы успеваемости, поговорить с преподавателями – осторожно, чтобы не выдавать себя.

Мы вышли из зала, погружённые в мысли. Коридор встретил нас холодом и привычной тишиной. Мне было не по себе. Вдруг кто-то следит за нами из-за каждого угла? А если этот «кто-то» – преподаватель?

– Я не могу доверять никому, кроме вас, – прошептала я, оборачиваясь к своим спутникам. – Ректор что-то знает, но не всё говорит. Преподы шёпчутся между собой. Аннабель выдаёт загадки вместо ответов.

– Значит, надо продолжать искать, – лаконично ответил Астин.

Я была согласна, хотя сердце предательски ёкало: а вдруг всё это зря, и мы только подставляем себя под удар?

Поднимаясь по лестнице, я вдруг заметила ещё один знак. Едва различимый, в тени подсвечника. Он был нарисован чем-то похожим на чёрную краску, но при приближении начал светиться тусклым зелёным светом.

– Что за мерзость… – пробормотала я и направила на него вспыхнувший в ладони луч слабого заклинания.

Символ на мгновение вспыхнул и разлетелся голубыми искрами. Все трое отпрянули, а у меня во рту появился тот самый привкус жеванной земли… Снова.

– Похоже, у нас не просто кража силы, – подытожила Элира, меряя шагами площадку лестницы. – Это подготовка к чему-то крупному. Возможно, к финальному ритуалу.

Слово «финальный» прозвучало особенно жутко. Я вспомнила лицо ректора, его предостережения. Он дал мне амулет защиты. Подумать только, я защищена, а другие – нет. Может, он пытается меня использовать как приманку?

– Надо поговорить с ним, – выдавила я. – Но не сейчас. Сначала мы соберём побольше информации.

– А где мы её возьмём? – скептически спросил Астин.

– В архивах, – уверенно ответила Элира. – Там хранятся списки студентов, их успехи, особенности их магических даров. Если мы поймём, по какому принципу выбирают жертв, мы сможем предсказать следующий шаг.

Я почувствовала облегчение. План. Хоть что-то конкретное. И в то же время опасность кралась за спиной, ставя подножки на каждом шагу.

Мы уже собирались разойтись по комнатам, чтобы отдохнуть и собраться с мыслями, когда я, проходя мимо одной из выцветших гобеленовых драпировок, увидела очертания лица. Призрачное, смазанное, словно не до конца материализованное. Оно смотрело на меня с немым укором. Я остановилась, а сердце ухнуло куда-то вниз.

– Что такое, Оля? – спросил Астин, следуя моему взгляду.

Но когда он посмотрел на гобелен, лицо пропало. Лишь колышущаяся ткань. Я криво улыбнулась.

– Показалось, – сказала я. Чего уж им знать, что я нервничаю до слёз?

Мы вернулись в мою комнату. Гектор, мой говорящий череп, дремал на полке, а Мотя нарезала круги под потолком. Аннабель не было, и слава богам.

– Знаете, несмотря на весь ужас, – проговорила я, опускаясь на кровать, – я чувствую, что мы близки к правде.

Мы обменялись тревожными, но решительными взглядами. Откуда-то из дальнего угла комнаты донеслось лёгкое «хихи», словно кто-то смеётся над нашими жалкими попытками. Я подавила желание швырнуть подушку в этот угол. Сейчас не до истерик.